16.04.2010 | Диски

Монолог русского пейзажа

Русский народный джаз-рок

Первый за восемь лет альбом «Вежливого отказа» как будто стенографирует странную биографию группы. Вот боевой вступительный марш — как метафо ра конца 80-х, когда на концертах «Отказа» отчебучивал перформансы Гор Ча хал, а группа ездила с гастролями по Европе. Вот паузы, провалы, многоточия; моменты, когда музыка вдруг сбивается с уже набранного хода и начинает бродить вокруг да около — как метафора нескольких затяжных творческих отпусков, чуть было не переросших в распад. Вот произвольный набор фонем и вот цепоч ка каламбуров — как дорожка, протоптанная от «Этнических опытов» к «Герани». Вот фортепиано, скрипка и бас расписывают на троих маленькую симфонию, а вот гитара в одиночку ведет густоплясовой перебор — «Отказ» здесь сочетает цветущую спонтанную сложность ранних 90-х со свежим воздухом, открытым пространством начала 2000-х; в этом смысле «Гуси-лебеди» есть своего рода окончательный альбом группы.

На новой пластинке Роман Суслов и его ансамбль (каждый участник которого заслуживал бы отдельной рекомендации — если бы на то хватило печатной площади) поют и играют жизнь и судьбу — на самом деле не только и не столько собственную.

За неимением других аналогов «Отказ» обычно было принято сравнивать с наиболее интеллектуализированными проявлениями прог-рока (и конкретно с группами движения Rock in Opposition) — и для соответствующей публики здесь раскидана масса ссылок (вплоть до песни «Лед Зеппелин»); однако все это по большому счету уловки.

Поразительно, но именно «Отказу» — очень эстетской, «умной», московской группе — удалось в итоге подобрать самый верный ключ к народной музыке.

Последние полтора десятка лет они реконструировали самые разные низменные жанры в диапазоне от блатной песни до саундтреков к танцплощадке и на сей раз, кажется, докопались до какого-то совсем исконного материала; здесь уже речь не о жанрах, но о стихии — той самой толстовской «дубине», если угодно (помимо вышеупомянутых пауз здесь есть и другой полюс — песни регулярно срываются в штопор, чтобы затем вернуться к тому же размеренному ходу). «Гуси-лебеди» — это как бы монолог русского пейзажа, альбом про народную волю и народную долю, про фатализм и неизъяснимость, про племя, которое кочует не столько в пространстве, сколько в эпохах, в модусах реальности; которое умеет очень по-особенному присваивать всяческие внешние и внутренние влияния — отсюда и эти вышеупомянутые ссылки, и песня под названием «Бурятская морская». Здесь есть вещь, которая говорит об этом почти впрямую, — «Тикирека» на текст Аркадия Семенова; но то, как это сыграно и исполнено, пожалуй, важнее.

Суслов-композитор видит почву с точки зрения всей традиции свободной музыки на перекрестье джаза и рока — и излагает здешний фатум в связных песенных формах, в которые тот отказывается помещаться.

Оттого здесь чувствуется эта извечная нераздельность-неслиянность; оттого каждую вещь словно бы распирает изнутри некая родимая лихая энергия; оттого здесь нет надрыва, но есть драйв. У Суслова недаром была песня про Льва Николаича Толстого и песня «Пожар Москвы 1812 года» — нынешнее состояние «Вежливого отказа» лучше всего описать цитатой из «Войны и мира»: «…Подводные струи не переставали течь в этом народе и собирались для какой-то новой силы, имеющей проявиться так же странно, неожиданно и вместе с тем просто, естественно и сильно».

Источник: "Афиша", 29.03.2010,