31.01.2022 | Книги

Как рассказ о трагедии становится жизнеутверждающим текстом

Рецензия студентки школы культурной журналистики Екатерины Юрковой на сборник «Большой террор в частных историях жителей Екатеринбурга» (издательство Уральского университета).

На 12 километре Московского тракта, где лежат останки 21 тысячи человек, осужденных в 1937-1938 годах в Свердловске и его окрестностях, стоит Мемориал жертв политических репрессий. В 2016 году он вошел в состав Музея истории Екатеринбурга. Тогда и началась работа над проектом «Один человек — это уже много», который включил экскурсии, лекции, театрализованные представления и книгу «Большой террор в частных историях жителей Екатеринбурга».

Предваряющие основной корпус книги статьи «Предисловие» и «Узаконенное бесправие» погружают читателя в контекст и рассказывают о событиях тех лет. Первая — о том, как их видело население, вторая хроникально объясняет, как советское государство готовило законодательную базу для массового террора. Текст историка Виктора Кириллова «Узаконенное бесправие» ясно дает ответ на главный вопрос «Зачем ссылали и убивали?». Он не становится оправданием Большого террора, лишь показывает хладнокровную и бесчеловечную циничность вождей Страны Советов.

«Представления Ленина о демократии отразились в циничной формуле “Демократия есть признающее подчинение меньшинства большинству государство, то есть организация для систематического насилия одного класса над другим, одной части населения над другою”», — пишет Виктор Кириллов.

За восемьюстами страниц скрывается огромная работа сотрудников музея, журналистов и волонтеров. Они не только взяли и расшифровали глубинные интервью, но и нашли людей, которые захотели поделиться своими историями, ведь многие боятся огласки, помня об отношении к «врагам народа» и их детям. Но есть и другие. Так, один из респондентов сказал: «Вашего звонка я ждал всю жизнь».

Интервьюировали разные люди, потому рассказы вышли разномастными. Часть похожа на протоколы допросов, во многом из-за вопросов: «Почему его/ее арестовали?», «Как сложилась его/ее судьба после ссылки?», другая — на исповедь, в которой респондент не скрывает чувств, а порой даже читает стихи собственного сочинения. В довольно короткие, на три-пять страниц, интервью команда Музея истории Екатеринбурга постаралась уместить кучу информации: кто и когда родился, кому был свекром, сколько детей имел… Кажется, что авторы хотели уменьшить объем книги, а не облегчить задачу читателю.

Погружаясь в текст, осознаешь какую большую работу проделала команда проекта, но понимаешь, что книга могла быть более цельной, будь интервью не так сжаты, а редакторы ограничены во времени. «Большой террор в частных историях жителей Екатеринбурга» ценна другим — любовью к человеку. Это текст не о лишениях, а о личностях, и интерес к ним не ограничивается контекстом репрессий. Например, протоирей Николай Буткин до ареста написал трехчастный роман «Виноградари», а супруги Видишевы жили в Маньчжурии, но решили отправиться в страну Советов строить социализм… Таких историй много.

О смерти и горе вспоминают многие: «Маму, парализованную, от четверых детей забрали ночью и увезли» (Из интервью Алексея Мосина), «Идем по болоту, вспоминал он, раз и умер опять кто-то. Тут же, на ходу. Упал и умер. Но детали не рассказывал никогда» (Из интервью Надежды Гариповой). Многие говорят и о хорошем, которое тоже было и не смогло померкнуть в их памяти: «С отцом в ссылку поехала девушка, которая его любила, моя будущая мама. Села в сани и отправилась за любимым» (Из интервью Лидии Глазыриной), «Выйдем на крылечко, я на балалайке, Леня на аккордеоне играет. И все танцуют прямо на улице…» (Из интервью Майи Вукуловой).

Мы говорим: «Статистика сталинских репрессий — миллионы безвинно осужденных и расстрелянных», — но редко задумываемся о вошедших в эти «миллионы» людях как об отдельных личностях. Книга Музея истории Екатеринбурга стремится переломить эту ситуацию и рассказывает о сотне репрессированных через интервью тех, кто знал осужденных и помнит 1937-1938 годы, времена Большого террора. Она говорит о невозможности истребить в людях человечность и стремление к свободной жизни и самовыражению. Это доказывает сам факт существования текста, для которого запуганные в 30-е люди смогли вырвать себя из пузыря страха и наконец-то заговорить.

Дополнительно:

Собранные командой Музея истории Екатеринбурга интервью стали основой для нескольких спектаклей Открытого студийного театра, посвященных теме политических репрессий на Урале. Аудиоспектакль «Маршрут памяти» проходит по местам, связанным с жизнями репрессированных или сыгравшим фатальную роль в их судьбах. Сайт-специфик спектакль «Дело Филиппа Загурского» рассказывает об истории Мемориала жертв политических репрессий, времени Большого террора и судьбах людей от него пострадавших.

Приобрести книгу можно в Музее истории Екатеринбурга или найти по ссылке.