Авторы
Асаркан. Ящик Елены Шумиловой

Елена Шумилова редактор спецпроекта "Асаркан" Впервые я увидела Асаркана осенью 1964 года. Он провел меня и Виктора Иоэльса на выпускной спектакль «Щуки» «Маскарад» с Губенко в главной роли, сказав со смешком, что выдал нас за выкормышей Турбина. И ушел. Через год Иоэльс привел его ко мне домой, и с тех пор я всю жизнь получала от него открытки. Всю жизнь он был рядом. Мы болтались с ним по Москве, которую он знал как мало кто (в 1998 году болтались и по Чикаго, где он знал опять-таки каждый закоулок и про каждый дом рассказывал так, будто всю жизнь в нем прожил). В 60- и 70-е он проводил нас на все прогоны и генералки лучших спектаклей Москвы, в основном на спектакли Эфроса, которого очень любил. Для меня «Три сестры» Эфроса на Малой Бронной –- эпохальный спектакль моей жизни. Сильнейшее впечатление осталось еще и потому, что на балконе, куда загнал меня Асаркан, сидели враждебно настроенные мхатовцы, с самого начала зашипевшие на занавес, где вместо любезный им Чайки (пусть и впрямь в насмешку над ее регламентированным статусом) обосновалась Бабочка. По субботам, когда была еще шестидневная рабочая неделя, а потом по пятницам, когда шестидневка превратилась в пятидневку, в 3 часа дня мы встречались на Пушкинской площади, у киоска, куда раньше других прямо из типографии Известий, попадал свежий номер «Недели» с его статьей. Постепенно туда стало приходить много народу, клубившегося вокруг Асаркана. Все новости шумно обсуждались, а потом гурьбой мы шли по Горького на Белорусскую на Пресненский вал к Иоэльсу, жарили купленное по дороге мясо, купаты, что попадалось. Так сложились субботы у Иоэльса, перешедшие потом в пятницы. Потом были четверги у Зиника, потом, после отъезда Зиника в Иерусалим в 1975 году, четверги у Миши Айзенберга. Асаркан любил называть наши суаре – суареями, как это делал Сэм Уэллер из «Пиквикского клуба». И открытки, открытки. Я почти всегда предчувствовала, что в почтовом ящике лежит для меня открытка. Так было до самого конца, когда открытки приходили уже из Чикаго. И во всех открытках из Чикаго: – «пиши! пиши!»; ругал, что мало пишу. Но я писала, отправляла ему книги, журналы, особенно НЛО он любил получать. Я звонила ему в Чикаго почти каждую неделю. Последний раз дозвонилась ему уже в больницу, из которой он так и не вышел. До сих пор, спускаясь по лестнице мимо почтового ящика, вздрагиваю – а вдруг…

Стенгазета

Открытка к Новому году

Молодой хореограф, поставивший балет Щелкунчик в чикагском пригороде, сообщил удивительную подробность странных русских нравов: оказывается в России ставят Щелкунчиков не только на Рождество, а в любое время года. Репортер только головой покачал.

Стенгазета

Моя машинка тоже ничего

Современная форма, легкий удар, возможность получить значительное количество копий, чрезвычайно четкий шрифт, вот особенные свойства этой машинки

больше материалов
Рейтинг@Mail.ru