Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

09.03.2010 | Фотография

Блуждающая камера

По работам Кауфмана можно проследить историю жизни страны за полвека - жизни официальной и частной

Для ретроспективы классика нашей фотожурналистики Бориса Кауфмана выбрано очень подходящее место - Государственный центральный музей современной истории России на Тверской улице. И проходившая несколько лет назад его выставка в Петербурге (совсем другая по композиции) располагалась в аналогичном заведении - Музее политической истории России.

Во-первых, снимки Кауфмана в самом деле сегодня представляют уже музейную ценность - неслучайно "РИА Новости", устроившее нынешнюю экспозицию под названием "Лабиринт Кауфмана", недавно купило права на почти весь архив фотографа.

Во-вторых, по этим работам, как ни банально это звучит, можно проследить историю жизни страны за полвека - жизни официальной (Кауфман прежде всего известен снимками политических лидеров) и частной (на мой вкус, приватному человеку интереснее разглядывать не столь хрестоматийные "жанры" Кауфмана - бытовые зарисовки, портреты, пейзажи). В-третьих, и это не является оскорблением для автора, его вещам в самом деле место не в художественном, а в "общественно-политическом" музее.

Глупо обсуждать, является ли искусством репортажная фотография, сделанная по заказу газет или информагентств (а Кауфман сначала работал в штате АПН, потом в "Московских новостях", закончил в "Независимой"), - все зависит от воли случая и таланта снимающего. Вот кураторы нынешней выставки привнесли в нее долю художественности, часть работ выставив в лайт-боксах в затемненном зале, а часть демонстрируя в виде слайд-шоу, сделав из нашего героя автора объектов и чуть ли не видеоартиста. Решение, надо сказать, не только не слишком оригинальное (хоть ход эффектный, чего уж скрывать), но здесь просто излишнее.

Произведения (sic!) профессионального журналиста Кауфмана не нуждаются в навязчивом и насильственном втягивании в сферу Высокого, будучи абсолютно самодостаточными.

Их достоинство в том, что, в отличие от артефакта - картины или скульптуры, поддающегося описанию (у студентов-искусствоведов даже есть такой курс "Описание и анализ"), снимки Кауфмана в буквальном смысле неописуемы. Их нужно видеть, а в словесных кружениях они теряются, как в лабиринте: вспомним название выставки, хоть ее авторы явно имели в виду другое. Те снимки, в которых есть четкий газетный сюжет, хоть и принесли автору карьерный успех, кажутся сегодня самыми банальными. Вот, например, знаменитый "Космонавт среди звезд": в 1961 году в Министерстве культуры Юрий Гагарин встречается с участниками II Международного кинофестиваля. За эту фотографию Кауфмана тут же взяли на работу в АПН, за нее же он получил главный приз на Фотобиеннале в Японии уже в 1999 году. Я не говорю о советской выморочности самой темы: ну зачем Джине Лоллобриджиде живой Гагарин?

Просто комичная неловкость прячется где-то внутри самого снимка, хоть лица персонажей и полны напускного энтузиазма. С другой стороны, можно сказать, что в этом-то и отразился амбивалентный дух эпохи "оттепели", но дух, опять-таки, словами не выразишь.

Как не выразишь свои ощущения, когда смотришь на лицо столетней - на самом деле долгожительнице еще больше - старухи из серии "Женщины Дагестана" (премия в номинации "Золотой глаз" на самом престижном фотоконкурсе "World Press Photo" в 1973 году). Есть в нем, лице, какая-то потусторонняя мудрость при утрате человеческих черт. Не надо ничего объяснять при взгляде на другой шедевр Кауфмана, уже из его "политической" сферы деятельности, - "Михаил Горбачев за час до избрания президентом СССР".

Вот он стоит в дверном проеме со скромной папочкой в руке, за ним на лестнице кружатся какие-то мрачные тени-силуэты, мойры из Политбюро, и он, растерянный, но внутренне собранный, сейчас шагнет в эту темноту, чтобы вскорости поставить на дыбы страну...

Ну вот видите, какая пошлая высокопарность начинает выпирать, когда пытаешься свести визуальное к вербальному.

А ни пошлости, ни высокопарности в снимках Кауфмана нет. Есть профессиональная циничная трезвость, эрудиция (некоторые работы сознательно цитируют классиков жанра), иногда мудрая ирония. Его камера блуждала в лабиринтах истории, всякий раз счастливо выбираясь на свет. Продолжает блуждать и поныне, несмотря на солидный возраст автора. Музейный возраст.



Источник: "Культура" № 6, 18.02.- 03.03.10,








Рекомендованные материалы



Дада Уильяма Кляйна

Не умея обращаться с камерой, Кляйн фотографировал все подряд, с любого ракурса и не всегда глядя в объектив. В результате крупное зерно, отсутствие кадрирования, объект, не попадающий в фокус, стали его художественным методом.


Последнее прибежище

Часть фотографической элиты, обвиняя Парра в цинизме, была против того, чтобы его приняли в агентство — он, дескать, не уважает своих моделей и у него отсутствует гражданская позиция.