Наталья Северцова (1901 - 1970). / Живопись, скульптура и документы из собрания Ольги Северцевой
Галерея Полины Лобачевской
Галерея Полины Лобачевской
Авторы
В Государственном центральном музее современной истории России (бывшем Музее революции) "Галерея Полины Лобачевской" проводит выставку "Наталья Северцова (1901 - 1970). Живопись, скульптура и документы из собрания Ольги Северцевой и Федора Погодина-Стукалова". Это первый полноценный показ творческого наследия поистине легендарного героя российской культурной жизни, перекинувшего мостик из Серебряного века в либеральные шестидесятые. Наталья Северцова - жена искусствоведа, философа, переводчика Александра Габричевского, ученица Юрия Завадского, актриса, хозяйка дома в Коктебеле, который перевидел очень многих - от Макса Волошина до Иосифа Бродского. Рисовать она начала поздно, в 1950-е, профессионального образования не имела, художником себя не считала, хоть и писала, что "живопись стала моей первой духовной необходимостью". Персональные выставки Северцовой в Москве тем не менее проходили. Но только нынешняя экспозиция претендует на то, чтобы ввести автора в ранг арт-открытия. О феномене Северцовой рассказывают галерист Полина ЛОБАЧЕВСКАЯ и племянница художника, искусствовед Ольга СЕВЕРЦЕВА.
- Как возникла идея этой масштабной выставки? Северцову показывали, но как-то "по-цеховому": в ЦДЛ, в Институте истории и теории архитектуры, в Музее-квартире Рихтера и т. д.
Полина ЛОБАЧЕВСКАЯ:
- Именно на этих камерных выставках я и увидела впервые ее работы. Но когда я оказалась в квартире Ольги Сергеевны Северцевой и посмотрела в полном объеме все сохранившееся от ее тети, то поняла, что искусство Натальи Алексеевны Северцовой нуждается в "выходе в свет". Почувствовала, что это очень актуальное искусство - по своей доброте, легкой и мягкой иронии, мощи живописного таланта. Несмотря на все невзгоды, выпавшие на ее долю (аресты и ссылка мужа, болезнь, поставившая крест на актерской карьере, послевоенный голод в Крыму), она любила жизнь, людей, природу, все сущее - солнце, море, раковины, попугаев. Каждая картина поражает своим приятственным отношением к миру и человеку. Неслучайно одна из работ с изображением обычной пьянки в шалмане называется "Никто никому не грубит"! К тому же мне кажется, что, несмотря на "примитивную" манеру письма, картины Северцовой отличаются композиционным совершенством и подлинными живописными достоинствами. Тут есть и легкость кисти, и темперамент...
- Ольга Сергеевна, не как родственница и хранитель наследия Натальи Северцовой, но как искусствовед, некогда сотрудник Третьяковки, подтвердите...
Ольга СЕВЕРЦЕВА:
- Сразу хочу сказать, что термин "примитив" возник по принципу отталкивания от академических канонов. А Наталья Алексеевна, очень хорошо по своему воспитанию и кругу общения эти каноны знавшая, от них принципиально не отталкивалась. Ее искусство было просто отражением окружающей жизни. В этом отношении она, скорее, "наивная" художница. Но ее образование и насмотренность давали о себе знать. Она рисовала просто так, для себя. А потом Роберт Фальк, ее муж Габричевский, которого сложно было чем удивить, другие вполне знающие люди специально приходили посмотреть ("полюбоваться", как писал Фальк), чего еще Наталья Алексеевна сделала.
- Бестактный вопрос. Александр Георгиевич Габричевский, эстет-интеллектуал, в самом деле поддерживал экзерсисы Северцовой?
Ольга СЕВЕРЦЕВА:
- Очень, очень... Он сам был неплохим живописцем, но когда Наталья Алексеевна обращалась к нему с просьбой чего-то исправить, он отвечал: "Как я могу? Это же произведение!!!" Габричевский всегда говорил, что нет разницы между искусством профессиональным и любительским, прибавляя: "Главное, чтобы это было искусством".
- Но не является ли это искусство простым продолжением "жизнетворчества" Серебряного века, когда художник буквально не отличал себя от человека? Главное, чтобы из быта сделать произведение. "Башня" Вячеслава Иванова, ремизовские собрания, да и тот же Коктебель Волошина...
Ольга СЕВЕРЦЕВА:
- Наталья Северцова постоянно жила в Коктебеле (да и рисовать начала там) после инфаркта в 1950-м. Но в волошинских действах участвовала. Как вам сказать? Домашнее творчество было всегда. Андрей Белый, например, играл террориста, засовывая огурец в рот, чтобы его не узнали. А Наташа в этом спектакле была негром. В доме Северцовой - Габричевского жили ужи, лягушки, собаки. Но все-таки хотелось бы развести искусство и быт.
Полина ЛОБАЧЕВСКАЯ:
- Так мы и экспозицию строили как концептуальный проект, а не показ работ жены Габричевского. Тут коктебельский быт, портреты знакомых (очень знакомых всякому культурному человеку), сюжетные картины разведены по разным залам. Выставка построена драматургически.
- То есть вы утверждаете, что Северцова была настоящим художником?
Полина ЛОБАЧЕВСКАЯ, Ольга СЕВЕРЦЕВА:
- Мы ее очень любим. Это понятно.
P.S. Я долго думал, в самом ли деле является искусство Натальи Северцовой искусством. Видел когда-то репродукции, посмотрел сейчас вживую. И понял, прямо быстро, по-журналистски, в полосу - искусство. Я не могу объяснить ту тонкую грань между "наивом", "примитивом" и просто искусством без стола с зеленой скатертью и графином с водой из-под крана на искусствоведческой конференции. В картинах Северцовой нет ни воды, ни зеленой скатерти, ни...
В них нет ничего, кроме Натальи Северцовой. А дальше - тихий Коктебель.
Творчество Межерицкого - странный феномен сознательной маргинальности. С поразительной настойчивостью он продолжал создавать работы, которые перестали идти в ногу со временем. Но и само время перестало идти в ногу с самим собой. Ведь как поется в песне группы «Буерак»: «90-е никуда не ушли».
Зангева родилась в Ботсване, получила степень бакалавра в области печатной графики в университете Родса и в 1997 переехала в Йоханесбург. Специализировавшаяся на литографии, она хотела создавать работы именно в этой технике, но не могла позволить себе студию и дорогостоящее оборудование, а образцы тканей можно было получить бесплатно.