21.07.2011 | Арт

Инструменты демократии

Коллекция Института современного искусства Валенсии (IVAM) в ММСИ

Открывшаяся при поддержке компании “Новатэк” в Московском музее современного искусства на Петровке в рамках Года Россия – Испания 2011 выставка произведений из коллекции Института современного искусства Валенсии (Instituto Valenciano de Arte Moderno, IVAM) носит слишком уж громоздкое название “Шедевры XX века”. Тут в самом деле много звездных имен (достаточно упомянуть Пабло Пикассо или Марселя Дюшана, с графикой и фотографией плохонькими, но подлинными), однако не очень много поистине знаковых, величественных работ, к тому же по понятным причинам перевешивают испанские художники, а Испания, честно говоря, – не самая важная территория на карте искусства минувшего столетия. Хоть мини-ретроспектива скульптур 1930-х годов авангардиста Хулио Гонсалеса, ученика Пикассо, которой открывается выставка, доказывает, что место ей на этой карте все-таки зарезервировано.

Франкистский режим не сильно способствовал развитию свободного творчества. И появление первого в Испании музея современного искусства IVAM, учрежденного всего лишь в 1985 году, а открытого в 1989-м, как раз знаменовало победу демократии, гарантами которой и стали его экспонаты, лучшие из которых привезены в Москву.

Нет, подборка, сделанная приглашенным куратором выставки, причем не искусствоведом, а философом Франциско Хараута (впрочем, он – член консультативного совета IVAM), впечатляет, несмотря на отсутствие всякой философической концепции. Даже задаешься вопросом в стиле старого анекдота про умирающего еврея: “А что осталось в лавке?” Ведь более 130 экспонатов пробудут в России до конца октября. Совсем юному музею за двадцать с лишним лет существования удалось собрать, вероятно, максимально возможное за это время количество представительных вещей, хотя выставка (каюсь, в Валенсии не был) оставляет ощущение, что музейщики охотились прежде всего за фамилиями, а не за работами музейного уровня. Хоть и таковые встречаются.

Уже во дворе ММСИ рядом с громоздкими многометровыми игрушками хозяина заведения Зураба Церетели скромно, вежливо, но обстоятельно поместилась геометрическая композиция “V+5” (1969) минималиста Ричарда Серра из четырех ржавых стальных пластин и обрезка трубы на них. Она настолько выделяется из местного окружения, что уже выглядит интригующим приглашением на выставку подлинного искусства.

А в предбаннике музея вас встречает трехметровая лубочная скульптура из крашеного дерева “Мама в народном стиле” (1997) немецкого классика Георга Базелица: фольклорная мадонна с младенцем, варварский идол, исполненный германской экспрессии. То есть увертюра проекта, занявшего парадный второй этаж музейного особняка (пришлось временно снять постоянную экспозицию, которая и так отличается завидным непостоянством), настолько сильна, что подавляет заведомо копившийся критический настрой.

Он окончательно сходит на нет в центральном зале перед гигантским (171 x 360 см) панно “Океания: небо” (1946 – 1947) Анри Матисса, где на натянутом на экран льняном полотне парят вырезанные по трафарету шелковые ласточки, рыбки и какие-то таинственные растения. Коллажи позднего Матисса – это в самом деле удивительные вещи, где техническая рукодельность, механическое сознание сочетаются с искренней фантазийностью. “Океания” – одна из лучших иллюстраций к этому периоду.

Хороша подборка фотографий со всего мира (есть даже наш Александр Родченко, но где ж теперь его нет?). Отдельно гордо высится коллекция поп-арта, и американского, и его испанского аналога: в IVAM в честь этого направления заведен даже специальный отдел, которым Институт справедливо гордится.

Тут есть поразительный объект Роберта Раушенберга “Тени” (1964): имитация старинного фотоаппарата с литографическими дагеротипами, к которому приделана электрическая лампочка. Лампочку надо включать зрителю. Но московские музейные смотрительницы этого не понимают и запрещают воспользоваться интерактивностью скульптуры, так что мне пришлось прочитать им короткую лекцию о том, как современное искусство ведет себя в профильном музее.

Ну и наконец – всего не описать – мемориальная инсталляция помешанного на темах памяти и смерти француза Кристиана Болтански “Хранилище мертвых швейцарцев” (1991). 2580 (!) металлических блоков, в которых замурованы черно-белые фотографии умерших. Этот скупой минимализм, рифмующийся с упомянутой конструкцией Серра перед входом, наполнен такой избыточной экзистенциальной мощью, что, несмотря на лаконизм, дерет до костей. Для Испании, прошедшей тоталитарное прошлое и гражданскую войну, – очень своевременная вещь. Хотелось бы что-то подобное увидеть навсегда и в российском музее, хотя бы в том же ММСИ.

Но пока приходится довольствоваться гастрольными показами. Хаотичными, но очень ценными в отсутствие знания “шедевров XX века” отечественным зрителем.

Источник: "Культура", 7 - 13 июля 2011,