09.06.2011 | Арт

Звездочет-кибернетик

“Космос Юрия Злотникова” в ММСИ в Ермолаевском переулке

Заезженное выражение “живая легенда” именно в случае отметившего в прошлом году 80-летний юбилей Юрия Савельевича Злотникова звучит очень уместно. Во-первых, это легендарный художник, пионер русской послевоенной абстракции, создатель собственного эстетического мира, постоянно трансформирующегося, но по глубинной сути остающегося неизменным. Во-вторых, Злотников по-прежнему рисует, пишет, курирует выставки, размышляет (многочасовые утренние разговоры с ним по телефону – это для собеседника и наказание, и подарок).

Он необычайно активен и в жизни, и, конечно, в творчестве, так что самой большой на сегодня его ретроспективе (а Злотникова в 2004-м показывала Третьяковка, в 2008-м – Русский музей), занявшей все здание ММСИ в Ермолаевском переулке, все равно тесно даже на четырех этажах.

Впрочем, экспозиция “Космос Юрия Злотникова” подготовлена Евгенией Кикодзе, одним из самых интересных московских кураторов нового поколения, по энергии и страстности не уступающей герою ее нового проекта, очень умно и чутко. Главное, с внятной концепцией. Все хоть и внутренне цельное, но очень многообразное искусство художника разделено по разделам-этажам. “Человек” (фигуратив), “Сигналы” (самое знаменитое его арт-открытие, о котором – ниже), “Космос” (так называемый “метафизический” период), “Пространство и время” (поиски последнего времени, хоть это название приложимо к сквозной теме всего злотниковского творчества).

Творчество это как раз всегда старалось преодолеть окружающее пространство, изначально косное и неблагополучное (начинал-то он еще в 50-е, расцвет пришелся на время застоя), и опередить время. О “несвоевременной” графике Злотникова в контексте конца 50-х удачно пошутил в рецензии на нынешнюю выставку младший коллега-критик: “Это как если бы в новгородском раскопе археологи вдруг обнаружили калькулятор”.

На самом деле точнее написать не калькулятор, а “самодельный телескоп” (по неожиданности эффект был бы равным), если вспомнить фразу из давней статьи о художнике искусствоведа старшего поколения Александра Раппапорта, которого, кстати, Юрий Савельевич считает самым тонким и адекватным интерпретатором своих исканий. Тот написал о злотниковских опытах: “Это…попытка с помощью самодельного телескопа или примитивного детекторного приемника уловить сигналы космических излучений”. Не стоит забывать, что и первая абстрактная картина Злотникова 1955 года называлась “Счетчик Гейгера”. Излучения, сигналы, космос (в арсенале есть “Космическое панно”, “Космическая композиция”, “Космическое одиночество”) – все это слова из вокабуляра скорее ученого, чем художника. Но Злотников удачно сочетает в себе и того, и другого.

Собственно, и пресловутая серия “Сигнальная система” (1957 – 1962) – линии, круги, прямоугольники, полоски и просто кляксы на белом фоне — это исследования “тактильно-чувственных переживаний”, “психофизиологических реакций” зрителя на визуальные первоэлементы. Смесь медицины, входящей в моду кибернетики и зарождающейся семиотики.

Ассистентами художника тут выступали профессиональные психологи. А сам Злотников свои открытия пытался утилизовать, создав, например, на основе “Сигнальной системы” Всесоюзную выставку электросварки в павильоне “Механизация и электрификация сельского хозяйства” на ВДНХ, где тогда работал художником-проектировщиком. Или оформить в “сигнальном” стиле заводской цех для увеличения работоспособности трудящихся. Даже разработал интерьер космического корабля.

Сегодня это звучит если не комично, то, по крайней мере, абсурдно, но для Злотникова тогда эти эксперименты были вполне органичны. Как и неожиданно сменивший “Сигналы” “реалистический” цикл, созданный с натуры на стройке арматурного завода в Балакове – обеденный перерыв, столовая, общежитие, монтажники, сварщики. Но все равно это были прежде всего пластические опыты с самой текстурой холста или бумажного листа. Опыты, продолженные в натурных зарисовках “Коктебель”, где реальные безлюдные пейзажи приобретают символическое, какое-то потустороннее измерение, – и опять напрашивается сравнение с метафизикой космоса.

Потом был еще “метафорический” период, когда цветовые массы-корпускулы крутились в хороводе хорошо структурированного хаоса, а заголовки “Библейская серия”, “ГУЛАГ”, “Метафизическое пространство”, “Люди. Пространство. Ритм” заинтриговывали, но ничего не объясняли – Злотников опять ставил опыты над зрителем, словно издеваясь над ним. Правда, цинизм или хотя бы ирония художнику несвойственны. Он – моралист, учитель жизни, защитник сущностных ценностей, несмотря на неискореняемый авангардный задор.

Сейчас главный термин в словаре Злотникова – полифония. Его последние работы чем-то напоминают старые “Сигналы” – те же абстрактные структуры на белом фоне. Только теперь это импровизации-знаки, “змейки”, пунктиры, лесенки, кривые, рождающиеся будто бы независимо от автора, в глубинах подсознания или просто благодаря механическим движениям руки. Какая-то потусторонняя загадка, зашифрованное послание из космоса, которое надо раскодировать самому зрителю. Не то с помощью компьютера, не то с помощью телескопа.

Источник: "Культура", № 15, 25 мая - 1 июня 2011,