20.11.2005 | Арт

Война сувениров

Некоторые представляют себе мир Ислама так: Коран, паранджа, Чечня, враг христианства. А диалог – граната, Калашников

В галерее “Франция” открылась выставка Ивана Бражкина под названием “Землячество”. Молодой поэт и художник показывает серию графических листов, наполненных неожиданными, но точными сочетаниями расхожих символов национальной принадлежности.

Что иностранцы знают про нас: ikona, balalaika, matrjoshka, samovar. Немало доказательств тому, что некоторые русские знают примерно то же самое о своей культуре. Подобные  люди представляют себе мир Ислама так: Коран, паранджа, Чечня, враг христианства. А возможный диалог – граната, Калашников, самолет-истребитель.

Все эти образы художник комбинирует в соответствии со своим пониманием политической ситуации в стране. Графика - черно-белая. Похоже на издевку над однозначным разделением мира на добро и зло. То, что для одной культуры является предметом гордости, а для другой объектом уничтожения, в коллажах, представленных на этой выставке, прекрасно сочетается и не противоречит друг другу. Например, матрешкам очень идут новые платки, даже не сразу видишь, что затейливый узорчик - арабская каллиграфия со стихами из Корана. Священник с автоматом Калашникова уверенно несет добро людям. И правда, не всем кажется странным то, что средством распространения миролюбивой теории может служить агрессивная практика. Все картинки распадаются на пиксели, что подчеркивает медийность образов, и напечатаны на баннерной ткани, как и положено слоганам и лозунгам.

Землячество – попытка переселенцев сохранить свою независимость при невозможности/нежелании интегрироваться в чужую культуру. Представление принимающей стороны  о гостях, как и образ новой страны проживания у приезжих ограничивается самыми броскими, доступными с первого взгляда образами. Два человека, говорящие на разных языках и вынужденные общаться друг с другом, прежде чем изучат чужой язык могут пользоваться жестами и пиктограммами. Однако до штудирования иностранных языков не доходит, диалог зависает на первоначальной стадии.

Предполагаемая враждебность «другого» заставляет и тех и других поднимать на щит, а потом и превращать в меч свою “культуру”. На самом деле такая культура, которая стала  доказательством превосходства нации, великой уже не является. Символы низведены до сувениров. А сувениры осмыслению и развитию не подлежат, они лишь бесконечно тиражируются.

В результате примитивный экспортный товар становится  продуктом потребления самих носителей этой культуры. Результат столь же плачевен, как распитие жидкости из пузырька с надписью “Только для наружного применения!”. Да и срок годности к тому же истек. После концертов якобы народной самодеятельности с кокошниками и балалайками можно сделаться русофобом.

Обобщенные, приспособленные для общего понимания символы перестают быть своими. За ними уже не стоит глубокий смысл, значит, его можно подменить любым другим.

Двое пригожих молодцев  стоят бок о бок, в камуфляжной военной форме, у каждого в опущенной руке по автомату. На одухотворенных лицах – спокойствие после хорошо выполненной работы. Что-то родное, знакомое  в их глазах, видевших многие страдания. Да это же он, Спас Ярое Око, един в двух клонированных лицах русской национальности. 

Головы спасителя, приставленные к телам современных бойцов, выглядят убедительно. Прямо как в Писании – твари, сделанные по образу и подобию Божьему. Сил много, своей головы нет. Чужая пришлась ладно, этому интеллигентному лицу давно не хватало спортивного тела в хорошей форме, ведь закон, и божий тоже, без исполнительной власти никак не обойдется. А у кого голова нестандартная – долой с плеч!

Несколько графических листов изображают ансамбли исполнителей русских народных песен. Здесь и фронтовики в минуты отдыха, и затейники, нанятые для оформления веселья на государственных праздниках нашего времени. Крикливое многоцветье народных костюмов в черно-белой графике не передашь. Тела музыкантов сливаются в один сумбурный силуэт. Уже не  поймешь, где чья рука-нога. Пытаясь разглядеть что-то в этой неразберихе, замечаешь, что широкие белозубые улыбки принадлежат черепам, сменившим в этом страшном коллаже лица. Ансамбль превратился в многорукое и многоногое существо, похожее на Шиву, а фольклорные песни и пляски – в танец разрушения и смерти. На по-о-ле танки грохотали…тибетские танки, с богами, пляшущими в ожерельях из черепов над полем боя, покрытым после взрыва месивом из человеческих останков.

Над фуршетным столом – картинка с самоваром. Сверху, на месте, где должен красоваться заварочный чайник, притаилась граната.  Если кому-то удалось преодолеть границу и попасть в Россию, пусть не рассчитывает, что русское гостеприимство окажется безграничным. Русские согласны видеть иммигрантов в качестве дешевой рабочей силы, а в качестве равноправных граждан – нет.

Самый знаковый образ выставки – схематичный, прорисованный контуром пистолет. Однако этот простейший «последний аргумент в споре» - с подвохом. Мушка и прицел поменялись местами. Тот, кто применяет силу, сам непременно окажется ее жертвой.