14.11.2005 | Арт

Дипломированные мракобесы

Придя в суд, я с удивлением узнала в подателях иска своих бывших соучеников, выпускников Суриковского института

8 ноября не состоялось заседание суда по делу об оскорблении религиозных и нравственных чувств членов Московского Союза Художников выставкой  «Россия-2». Иск подан против организаторов выставки – галереи Марата Гельмана и Центрального дома художников.

Хроника Это уже не первый случай вторжения самозванных критиков и блюстителей нравственности на территорию искусства. Результаты их многолетней деятельности таковы. После акции «Юный безбожник», показанной на Арт-Манеже в 1998 году, против Авдея Тер-Оганьяна было возбуждено уголовное дело. Адвокаты посоветовали ему просить политубежища за границей. Ведь если бы художник попал в тюрьму, живым бы он оттуда не вышел – глубоко верующие заключенные, узнав его статью, отомстили бы за  веру. Художественное сообщество раскололось на 2 части. Большая часть, нарушив цеховые правила, поспешила заявить о том, что от коллеги отрекаются и поступок его считают гнусным. Первая уступка повлекла за собой постепенную потерю неприкосновенности искусства как независимого наблюдателя.

В 2003 году религиозными фанатиками разгромлена  выставка «Осторожно, религия!» в Сахаровском центре, против организаторов выставки возбуждено уголовное дело, погромщики отделались легким религиозным экстазом.

В 2004 году  в петербургской галерее С.П.А.С разгромлена выставка «Космополитические иконы» Олега Янушевского. В результате давления со стороны коммерческих структур, внезапно пожелавших сделать его мастерскую своим помещением, художник лишился пространства для работы  и душевного спокойствия и покинул страну.

В 2005 году на ярмарке «Арт-Москва» неизвестный бородатый богатырь молотком разбивает стекло и разрывает  работу художника Косолапова «Coca-Cola is my blood». Он уплатил штраф в размере 150 рублей и был отпущен с миром, так как предусмотрительно захватил справку о психической невменяемости.

Следующий рубеж был взят православной ратью удивительно легко. 50 верующих потребовали снять оскорбившую их работу классика соц-арта Косолапова под  названием «Икра». Директор Третьяковской галереи, музея мирового уровня, господин Родионов, посчитал возможным прислушаться к этому «экспертному совету» и работу немедленно снял. На стене  место, где висела картина, обведено черной рамочкой, без объяснений. Похоже на то, как обводит трупы милиция. Зафиксирована смерть демократического государства.

Выставка «Россия-2», прошедшая в феврале этого года, возмутила не только рядовых православных, но и специалистов – членов Союза Художников, которые и обратились в суд. Но художник художнику – рознь. И кто эту рознь разжигает, хотелось бы разобраться.

В этот раз истцы особенно упирают на свой профессионализм, весьма сомнительный, называя инсталляцию «видеозарисовкой», поэта Немирова считают третьей частью диптиха Гора Чахала, а рекламные ролики, которые мы видим каждый день по телевизору, противорелигиозными, оскорбительными и аморальными.

Причиной того, что заседание перенесли на 6 декабря,  послужила неявка в суд адвоката истцов, которые заявили, что отвечать сами за себя не могут и непременно нуждаются в юридической помощи. Только ли в юридической? Судя по тому, что оскорбленные требуют в качестве  компенсации морального вреда 5 000 000 рублей на девятерых, они также остро нуждаются в помощи материальной.

Предыдущая неудачная попытка религиозных активистов привлечь к уголовной ответственности директора Сахаровского центра Ю. Самодурова , приговоренного к штрафу, а не к сроку, подсказала свежую идею. «Духовно богатые» могут получить вполне мирское удовлетворение. С паршивой божьей овцы – хоть шерсти клок.

Придя в суд, я с неприятным удивлением узнала в подателях иска своих бывших соучеников, выпускников Суриковского института. Что толкнуло их на этот поступок?

Может быть, как всегда, виновата среда? Какими могут быть представления о красоте у студентов, рисующих обнаженку с натурщиц – пациенток психо-неврологического диспансера возрастом старше 50 лет. Откуда возьмется желание экспериментировать, если воспитатели превыше всего ставят консерватизм и лучшее сюжеты для картин – те, что хорошо знакомы профессорам по прошлым, советским десятилетиям.

Приветствуется среднестатистическое. Мыслить учат изредка, осторожно и весьма своеобразно. Психологию преподает не профессор, а  секретарь ректора. По ее версии оказалось, что  «я мыслю, следовательно, существую» сказал…декан. Оговорка симптоматичная. Хорошо, не все выпускники существуют так, как сказал им декан или адвокат.

Но, чем больше препятствий, тем ценнее достижения. Самый известный в мире из живущих ныне русских художников закончил мой факультет. Илья Кабаков знал, что полученное ремесло высокого уровня (а его еще нужно уметь получить) может помочь ему ясно выражать свои идеи, но не является единственным достижением, которым можно гордиться всю оставшуюся жизнь. Краснопевцев рисовал натюрморты, но в них проследил всю историю мира, изобразил в композициях из предметов и Жанну д'Арк, и Св. Себастьяна и самого себя. Известная радикальная перформансистка Елена Ковылина отмотала половину срока и ушла из института. Ей важен был опыт, а не бумажка об окончании. Художникам, которые верят в себя, суды не нужны, так как они невиновны в творческой несостоятельности.

Пришедший поддержать истцов батюшка сказал  фотографу «Коммерсанта», который щелкал затвором фотоаппарата: «Хорошо, что холостыми!» Видимо, спутал фоторужье с огнестрельным оружием и почувствовал себя почти мучеником за веру. Зря он так, профессиональные фотографы вхолостую не щелкают. В отличие от дипломированных художников, которые картинами прокормить себя не могут.

Институт выпускает 60 художников ежегодно. Немного, но и спрос небольшой. Конкуренция достаточно высока, особенно среди тех, кто ищет практической пользы. На Крымском валу продавать холсты с букетами и осенним лесом вперемешку с сувенирами не позволяет гордость, а участвовать в выставках современного искусства не дают эстетические предпочтения, тяготеющие к тому же Крымскому валу.

Отсюда и неприязнь к галерее Гельмана, как к популярному, но недоступному выставочному пространству. Обидно, непорядок, искусство меняется, а им в нем места нет. Если не можешь возглавить беспорядки, нужно их предотвратить. Не дать развиваться современному искусству, чтобы оно не сделало нелепое существование ремесленников от живописи никому не нужным.