4 декабря, 21-00
03.12.2009 | Концерт
Нежно сыплет соль на раны…Трогательный шведский бард с гитарой
Вы точно слышали его песни. В той рекламе, где тысячи разноцветных каучуковых мячей мчатся к морю по крутым улицам какого-то субтропического мегаполиса. Или в той серии, где доктор Хаус не смог уберечь от смерти возлюбленную Уилсона. Или в сериале «The O.C.», или в «Bones», или в «Scrubs».
Прочитав резюме космополита Хосе Гонсалеса, проживающего в Швеции потомка аргентинских эмигрантов, легко заключить, что он из тех сентиментальных сонграйтеров, что живут в ожидании звонка из какой-нибудь крупной корпорации, желающей использовать их возвышенную печаль в коммерческих целях (на гонорар от Sony Гонсалес год платил за жилье).
На самом деле все несколько сложнее.
То есть ничего сложного в музыке Гонсалеса, конечно, нет. Одна гитара с нейлоновыми струнами, один романтический мужской голос, стремящийся растравить душу, — вот и все звуки, населяющие эти песни. И тем не менее. Гонсалес сорвал банк своими перепевками чужих сочинений — меж тем у него есть и свои, и эти свои во многом интереснее и лучше. Гонсалес как-то по-особенному умеет зацепить ногтями нейлон и спеть о парадоксах чувств; в его песнях всегда присутствует некий излом, неожиданный поворот мелодии и ритма. Вместо томных красивостей — монотонный акустический грув (Хосе в детстве внимательно слушал латинский фолк), вместо показных страданий — спокойная констатация фактов:
Гонсалес не столько льет бальзам на душу, сколько нежно сыплет соль на раны.
Я видел его полтора года назад на датском фестивале в Роскильде. Впрочем, видел — это сильно сказано: Гонсалес играл на одной из малых сцен, и в шатер, где эта сцена располагалась, было невозможно зайти — столько туда набилось желающих. Помню, я еще тогда подумал: раз он тут такая суперзвезда, чего они не поставили его туда, где играют хедлайнеры? Подумал, а потом понял: потому что
Гонсалес — это, как ни крути, про интимную близость, про тишину в паузах, про разговор по душам; в идеале, конечно, эти песни логично слушать у ночного костра.
Впрочем, «Икра» тоже неплохой вариант — во всяком случае, в тамошнем зале каждый сможет разглядеть и расслышать, как тонкие пальцы ломают аккорд.
Песни челябинцев рассказывают о жизни провинциальных панков, откуда-то из центра России, зажатых между панельных домов под небом, задымленным заводами. Существуя в этих унылых урбанистических локациях, лирические герои не особо склонны тосковать по своей судьбе. Напротив, они “всегда молоды и вечно довольны”, лупят в дворовый футбол, носятся по улицам на великах и при первой возможности хватают рюкзаки, чтобы утопать в поход.
Якутская DIY-сцена, развивавшаяся изолированно от остального СНГ к настоящему моменту превратилась в нечто совершенно особенное. Первые же неряшливые риффы собрали раскисших вторничных посетителей в плотный комок, который бурлил без остановки до конца сета.