Авторы
4. Окружающая среда и этика.
Потребление текстиля создает ряд дилемм этического характера. К ним относятся вопросы глобализации, торговли и охраны окружающей среды. Производство текстиля нередко ведется в условиях, вредных для здоровья и безопасности рабочих. Текстильная индустрия, транспортировка товаров часто нарушает экологию. Пригодная к носке качественная одежда мало используется потребителями или выбрасывается, в то время как в бедных странах постоянный дефицит одежды. Эта проблема не до конца решается за счет поставок секонд-хэнда в бедные страны и стратегий переработки одежды на вторичное сырье. Как наладить рациональные циклы потребления, обеспечивающие учёт будущих потребностей? Как производители, потребители и коммерсанты могут уменьшить ущерб, наносимый окружающей среде? Как обеспечить долговременное использование и переработку текстильных изделий?
В пленарном докладе доктор Ниминен (Eija Nieminen) описывала свой проект по sustainable design.
Sustainable - продолжительный, устойчивый, стойкий, рациональный, стабильный, постоянный, жизнеспособный, надежный, рачительный, обоснованный. Sustainability - долговечность; осуществимость; жизнеспособность; устойчивость.
Это в последние годы очень модное направление, которое стремительно набирает популярность на Западе, заменив старое понятие «экодизайн». В русском языке для этой концепции пока нет четкого термина; в общем смысле “Sustainability” можно определить как дизайн, ориентированный на устойчивый результат в долговременном смысле, с учетом будущих потребностей людей. «Сбалансированный» (мой вариант перевода “sustainable”) дизайн подразумевает соединение экологической ответственности и социально-этической, т.е. сохранение окружающей среды и социальную справедливость: в идеале это должно привести к правильному экономическому развитию. Противоположность “Sustainability” - производство и потребление без учета долговременных последствий, с прицелом на сиюминутный результат. В моде «сбалансированный» дизайн включает в себя «эко-шик» одежда из органических материалов.
См. хорошее обсуждение темы, где можно посмотреть другие линки, а также Лондонский магазин экологической моды, электронный журнал по экологической моде и сайт некоммерческой организации Sustainable Style Foundation (SSF).
Лондонский дизайнер Ребекка Эрли (создатель марки B.Earley) рассказала о том, как она использует принципы сбалансированности в своей работе и поделилась опытом курирования выставки «Well fashioned: экостиль в Великобритании». В ней принимали участие 21 дизайнер – их политика - не только использовать рганические материалы, но и делать мультифункциональную одежду, чтобы сократить количество ненужных покупок; вкладывать эмоциональное содержание в одежду вместо того. чтобы слепо следовать трендам.
В рамках работы секции «Экология и этика» демонстрировался документальный фильм «A killer bargain» (Убийственная дешевизна). В фильме прослежено производство хлопка в Индии с применением пестицидов, давно запрещенных в Европе и опасных для здоровья рабочих. В результате не только наносится ущерб окружающей среде, но и создаются неэтичные условия труда для неграмотных рабочих, которые не в состоянии прочесть предупреждения на этикетке. Однако это отнюдь не смущает европейские бренды, которые производят одежду из индийского хлопка. Пафос фильма состоит в том, что потребители должны знать о происхождении «убийственной дешевизны» подобных товаров и сознательно принимать решения о покупке, владея всей информацией. Осознанный протест потребителей может повлиять на политику брендов. Осенью 2007 года этот фильм завоевал главный приз в категории документального кино на 59 фестивале Prix Italia.
Еще на пленарной сессии в докладе Памелы Черч-Гибсон звучала мысль о том, что сейчас в моде сосуществуют разные дискурсы, которые развиваются в параллельных пространствах и как будто «не видят» друг друга: в то время как на подиумах и в глянцевых журналах насаждаются стереотипы гламурного стиля, в реальной жизни люди все больше стараются одеваться остроумно, безопасно и комфортно. Именно этому стремлению – «одеться комфортно» был посвящен доклад Ингун Клепп «Одежда, тело и приятное самочувствие: что значит “ощущать себя хорошо одетым”?
Исследование Ингун Клепп базируется на серии интервью с норвежскими потребителями. Отправная точка – понятие «комфорт»: термин, ставший популярным в XVIII веке и описывающий весь тонкий комплекс отношений между телом и окружающей средой. Именно важность «комфорта» обусловила новую сферу потребительских желаний между необходимостью и роскошью. Одна из составляющих телесного комфорта – ощущение чистоты и хорошего запаха, которое становится доминирующим вследствие глубинного усвоения культурных норм: «Сейчас мы носим чистую одежду и принимаем душ, поскольку это дает “приятное самочувствие”, а не потому что нас обучили этим процедурам». Это скорее результат обучения эмоциям, которые связаны с гииеническими процедурами.
Однако “ощущение, что я хорошо одета” отнюдь не ограничивается физическим комфортом: можно неприятно чувствовать себя в удобном спортивном костюме, поскольку он не держит фигуру и, напротив, наслаждаться приятным самочувствием в неудобном свадебном платье, поскольку оно наилучшим образом соответствует ситуации.
Для женщин ощущение комфорта в одежде в итоге связано с интуитивным чувством «уместности» одежды, которое складывается из нескольких факторов: соответствие одежды ситуации, насколько данный наряд «идет» конкретной женщине; возможные оценки других людей; удобство в носке, модность туалета.
В сумме эти факторы и формируют чувство комфорта на уровне телесного самоощущения, «молчаливого знания» удачности наряда. Сочетание противоречивых норм в одежде нередко блокирует рациональное объяснение, и оттого на первый план выходит интуитивное ощущение комфорта или дискомфорта, возникающее в момент одевания наряда.
О роли одежды для ощущения личного достоинства говорила известная иссследовательница Джулиет Эш. Предметом ее тщательных изысканий стала тюремная одежда, которую Джулиет анализировала в терминах Мишеля Фуко как облачение для «покорных тел», Отличительные признаки тюремной одежды – мешковатость покроя и отсутствие индивидуального стиля – выступают как дополнительная дисциплинарная мера для узника.
В последний день работы конференции был организован перформанс датского дизайнера Каролины Кьелдтофт (Karoline Kjeldtoft). Название 86 / 77 / 96 отсылает к среднестатическим меркам восьмидесятилетней женщины. В противовес стандарту 90/60/90 Кьелдтофт утверждает красоту тела пожилой женщины. Подобно тому, как королевой домашних дефиле у Петлюры в свое время была пани Броня, Кьелдтофт пригласила для перформанса девять старушек, которые с удовольствием согласились примерить ее наряды, сшитые таким образом, что они подчеркивали возрастные особенности фигуры. Во время перформанса дамы просто стояли на подиуме, облаченные в изящные «маленькие черные платья», и с достоинством улыбались публике и журналистам. Цель перформанса – проблематизировать ригидный эталон красоты, что соответствует мировым тенденциям в моде – недаром в последнее время перед дефиле стали проводить контроль веса моделей, бракуя самых тощих девиц, а парфюмерный концерн Dove недавно провел рекламную «кампанию за истинную красоту», в которой участвовала 57-летняя россиянка Лариса Сысоева. Обсуждение перформанса во время ужина вылилось в неформальную дискуссию по поводу этических параметров моды, став продолжением панели «Экология и этика».
В заключение – пара слов об одежде участников конференции. Эта тема заслуживает внимания, поскольку на конференциях по моде одеваются несколько иначе, чем на обычных конференциях гуманитарного профиля. Для специалистов по моде проблема заключается в том, чтобы найти ту меру одежного вкуса, которая позволяет удержаться, с одной стороны от строгого бизнес-стиля (когда человек через костюмы демонстрирует, что он подчиняется офисному дресс-коду), а с другой – от противоположной крайности – богемной экстравагантности. Исследователи моды всегда идут по очень тонкой грани, ибо, занимаясь модой, они не могут по определению быть жертвами моды: нужно удержаться на метауровне, т.е. сохранить субъектную позицию «над схваткой». Трудно представить себе, к примеру, преподавателя, который читает курс истории костюма, будучи одетым по последнему писку моды. В этом случае он уже представляет из себя объект, демонстрируя свою ангажированность. К сходным приемам, кстати, часто прибегают и дизайнеры, которые довольно редко носят вещей из собственных коллекций, а после показа появляются на поклон в чем-нибудь нейтральном, чтобы подчеркнуть различие между художником и моделью. Заметное исключение – костюмы «на поклон» Джона Гальяно.
Чтобы обозначить искомый метауровень, профессионалы обычно идут двумя путями: самый простой вариант - они гасят всю цветовую гамму в одежде и облекаются в довольно скучную, на мой взгляд, комбинацию разного рода темных одеяний. Униформа искусствоведов - черные костюмы, в лучшем случае, изящных фасонов, в сочетании с оригинальными аксессуарами: таков условный «sophisticated look». Другой путь – более раскрепощенный и изобретательный: когда человек умело пользуется языком моды и позволяет себе некоторую иронию, перемешивая стили или, допустим, разбавляя новые брендовые вещи винтажными. Вот примеры подобных остроумных сочетаний из нарядов участников «Гардеробных»: строгий костюм + узорные сетчатые чулки. Женственная пышная юбка с кроссовками. Многослойность одежды: так, на рубашку одевается короткий свитер с V-образным вырезом, сверху – короткий пиджак, в вырезе свитера виднеется воротник рубашки, а на шею наматыватся тонкий шарф. Из аксессуаров – многочисленные серебряные украшения, сочетания нескольких браслетов. У отдельных фэшн-активистов из числа студентов можно было полюбоваться ногтями разных цветов на одной руке (зеленые, синие и фиолетовые). При всей живописности подобных деталей в целом в «Гардеробных» доминировали темные тона, а докладчики, как правило, появлялись в строгой черно-белой гамме. На общем монотонном фоне приятно выделялась своими яркими цветными ансамблями один из организаторов конференции норвежская исследовательница Ингун Клепп. Свой доклад о комфорте в одежде она делала во впечатляющем наряде: сине-зеленое платье в стиле Кензо с цветочным узором, короткая темно-желтая кофточка-болеро, зеленые бусы и зеленый пояс, красные колготки, оранжевые замшевые туфли. Из мужчин на конференции наиболее элегантно и смело был одет написавший диссертацию о макарони Питер МакНил, соредактор вышедшей в прошлом году книги «Туфли».
Riello G. and McNeil P. Shoes: A History from Sandals to Sneakers. Berg publishers, 2006.
На заключительном общем заседании прозвучал доклад Бьерна Сверре Холя Хаугена, посвященный норвежскому национальному костюму «бунад». Как было убедительно показано в докладе, несмотря на миф о стабильности народного костюма, на самом деле бунад претерпевал изменения в соответствии с текущей модой. В начале ХХ века были женские бунады в стиле эстетического платья с завышенной талией, после войны – бунады в духе New Look c корсетами, а в разгар моды на аэробику в сочетании с бунадом стали носить повязку на волосах.
До сих пор бунад остается универсальной праздничной одеждой – его носят на Новый Год, на свадьбы и крестины, в дни национальных праздников.
В справедливости этого тезиса участники конференции могли убедиться сразу после завершения ее работы, 17 мая, в День норвежской конституции. Празднование 17 мая в Норвегии отмечается процессиями детей и учащихся, проходящих по главной улице Осло под музыку школьных оркестров. Королевская семья приветствовала участников парада, стоя на балконе дворца. В этот день многие норвежцы нарядились в бунады, что смотрелось на улицах города на редкость органично. Было видно, что это и впрямь привычная и комфортная одежда. После парада на университетской площади начались массовые народные танцы, в которых участвовали и жители Осло, и туристы. Это и было наилучшим завершением «Гардеробных».
Дизайнер ювелир Катя Рабей сделала эту концептуальную феминистическую подборку ювелирных украшений специально к 8 марта. Вот, например, Тамар Палей сделала коллекцию украшений, реинтерпретирующих ритуальные объекты иудаизма - но для женщин.
Еще с XIX века, с первых шагов демографической статистики, было известно, что социальный успех и социально одобряемые черты совершенно не совпадают с показателями эволюционной приспособленности. Проще говоря, богатые оставляют в среднем меньше детей, чем бедные, а образованные – меньше, чем необразованные.