05.07.2007 | Арт

Фессалоникийские гетеротопии

1-я Салоникская биеннале современного искусства: похоже, появилась новая интересная площадка для сontemporary art

В мае открылась 1-я Салоникская биеннале современного искусства (продлится до конца сентября): похоже, появилась новая интересная площадка для сontemporary art. В настоящее время на планете происходит более 80 биеннале, то есть регулярных двухгодичных выставок. Их география загадочна. Понятно, что Москва без биеннале обойтись не могла – она доказывает себе и миру собственную значимость в области современной культуры.

Биеннале нет ни в Нью-Йорке, ни в Лондоне, ни в Париже – не потому ли, что нет надобности кому-то что-то доказывать?

Зато успешно и много лет устраиваются биеннале в Стамбуле, Сиднее и Сан-Паулу, а также в Тиране, в крошечном черногорском городке Цетинье, в до сих пор не до конца оправившемся после Спитакского землетрясения Гюмри, а также в поволжском селе Ширяево. Почему биеннале в Салониках, в общем понятно.

Но необходимо немного истории. Фессалоники – город древний, основан отцом Александра Великого македонским царем Филиппом. При римлянах был важнейшим узлом, связывавшим запад и восток Империи, во времена Византии – по сути, ее второй столицей. Второй столицей – Блестящей Порты – город оказался после его завоевания в 1430 турками. Чуть позже он стал «Вторым Иерусалимом»: сюда после изгнания из Испании переселились многие тысячи евреев-сефардов. До 1912 года, когда Салоники в результате Балканских войн вошли в состав Греции, греки там были в меньшинстве. Большинством были турки, евреи, армяне и славяне. Затем турок выселили, их заменили греческие беженцы из Малой Азии, почти все мечети и минареты были снесены, а в 1943 пришел черед евреев: немцы уничтожили 97% еврейской популяции.

На протяжение всей своей истории город пропадал от землетрясений и пожаров, чумы, холеры и малярии, отстраивался и снова разрушался.

Сейчас это снова вторая столица, на этот раз Греции, современный динамичный город, важный средиземноморский порт, экономический, научный и культурный центр, а также форпост Евросоюза и НАТО на Балканах.

Но из-под асфальта и бетона до сих пор пышут мощные вибрации прошлого этого очень странного города, который британский историк Марк Мазовер удачно назвал «городом призраков».

Биеннале современного искусств в Салониках как раз и оказывается очень уместным на пересечении лучей прошлого и настоящего. И вообще, как раз в округе Фессалоники когда-то родился Аристотель, величайший рациональный мыслитель всех времен и народов, и его далекие потомки сообразили: международный форум con’art это неплохой способ привлечения внимания к своему городу.

У каждого биеннале должно быть название-упаковка, под которое можно подверстать множество разных, нередко не имеющих ничего общего художников. Это, например, «Подмостки человечества» (Венецианская биеннале 2001), «Поэтическая справедливость» (Стамбул, 2003), «Видеть в темноте» (Цетинье, 1994). Кураторы 2-й Московской биеннале придумали нечто столь сложное и невразумительное («ПРИМЕЧАНИЯ: геополитика, рынки, амнезия»), что мало кто смог это словосочетание запомнить и понять, о чем идет речь.

Название-упаковка салоникской биеннале лаконично: «Гетеротопии».

Это слово, которым в своих рассуждениях любил пользоваться Мишель Фуко, греку понятно сразу. Русскому необходим перевод, и он будет туманным. Это и «другие места», и «разные места», и «перемещение с места на место». Но в любом случае ясно, что речь идет о неких культурных островах, рассеянных по глобальному океану, то изолированных, то слипающихся в архипелаги.

Кураторы (французская специалистка по большим международным выставкам Катрин Давид, шведский музейщик Ян-Эрик Лундстрем и директор салоникского Государственного музея современного искусства Мария Цанцаноглу (его ядром является та часть коллекции русского авангарда Георгия Костаки, которую он увез с собой после отъезда из СССР) пригласили строить острова более ста художников из разных стран. Естественно, среди них много греков, но местоположение Салоник предопределило, что обильно представлены художники с Балкан, с Ближнего Востока, из Северной Африки, с Кавказа и из Средней Азии.

Сверхзвезд и «свадебных генералов» кураторы решили не звать, но в составе участников есть художники, обоснованно пользующихся международной известностью.

Биеннальные выставки рассредоточены по городу – размещены в здании Музея современного искусства, в недавно переданных этому музею и превосходно реконструированных пакгаузах старого порта, в Византийском музее, в Археологическом музее, в еще полудюжине различных мест. Но город – небольшой, и при желании от места до места можно дойти за полчаса.

Бюджет практически полностью сформирован государством, это 1.100.000 евро – в два раза меньше, чем у Московской биеннале этого года – но освоен более разумно, и вопрос, куда ушли деньги, не возникает.

Общее впечатление? Как обычно на мероприятиях такого рода от Венеции и Гюмри до Стамбула и Праги.

То есть привычное и скучноватое современное искусство в ассортименте, часто занудно политкорректное, иногда по-гаерски провокативное. Много видео, которого, как всегда, могло бы быть поменьше, много инсталляций, но и живописи и графики предостаточно.

Как обычно, среди всего этого светятся жемчужины. Или во всяком случае – стразы хорошей огранки. Среди них – замечательная «Книжка-раскраска» Ахмета Огюта и Шенера Озмена. Раскрашивать предлагается такие сюжеты: турецкие подростки нюхают клей, турецкий мужчина моет ноги перед входом в мечеть, мулла-фундаменталист говорит по мобильнику, анатолийский пастух занимается сексом с ослом, курдские пешмерги весело размахивают «Калашами», и так далее. И стоит пионер-скаут, влюблено обнимает бюст Ата Тюрка, физиономически удивительно похожего на В.В. Путина. Разумеется, это случайность, но для русского глаза занимательная.

Россияне высадились на берегах залива Термаики в большом составе.

Это не удивительно в случае проекта «Свидетели других мест», который курировала Мария Цанцаноглу, давно и прочно связанная с Россией, – в нем участвовали Вадим Захаров, Андрей Филиппов, Ирина Вальдрон, Андрей Ройтер, Георгий Литичевский, Юрий Альберт и ваш корреспондент, а также несколько художников из Армении, Азербайджана (приятно было смотреть, как они вместе пьют узо), Грузии и Узбекистана.

Но и в проекте «di/visions» Катрин Давид имелись наши, Алексей Каллима и Павел Шевелев, а также в воркшопе для молодых художников отметилась Ирина Корина, художник молодой, но не начинающий.

Каллима своими огромными рисунками, сделанными прямо на стенах зала в Музее современного искусства, снова подтвердил, что он отличный, очень суггестивный рисовальщик. Занимательно было смотреть на наброски, сделанные Шевелевым в зале суда во время процесса над Лебедевым и Ходорковским, уже показанные в московской галерее «Ковчег». Дело в том, что греки про Ходорковского знают, но кто такие Падва и Шмит, разумеется, нет. У них других проблем полно. И благодаря этому рисунки Шевелева принимали чисто художественное значение – заслуженно.

К великому сожалению, к открытию биеннале по каким-то причинам из Майями (где ее демонстрировали на ярмарке Art Basel – Miami) не довезли многометровую «Пилу» Филиппова, и пришлось довольствоваться подготовительными эскизами, мало что говорящими об этом титаническом произведении.

Зато было интересно смотреть на живопись Ройтера, давно живущего в Амстердаме и Нью-Йорке и в Москве подзабытого. Оказалось – живопись отличная, холодно-остраненная и одновременно заряженная мощным чувственным зарядом. И очень хороши «Дамы с собачками» Вальдрон, сделанные по мотивам женских портретов руки Адольфа Гитлера, и его же набросков немецких овчарок. Не из-за отсылки к дюшановской «Моне Лизе» с подрисованными усиками, а потому что это и картинки по-настоящему хороши, и ирония превосходна.

Но главное произведение, среди не только русских художников, а вообще всех участников, – инсталляция «Черная птица» Захарова, сделанная вместе с композитором Иваном Соколовым.

Обширный атриум Византийского музея засыпан специально привезенной с дальнего пляжа галькой, на ней стоят манекены, наряженные в черные пальто, черные брюки, черные ботинки, черные шляпы, в руках – черные портфели. Вместо голов черные динамики, из них звучат песнопения на древнегреческом. Все в высшей степени зрелищно, даже театрально, и рассчитано до миллиметра. Первая ассоциация, разумеется, – живопись Рене Магритта. Первое впечатление – восхищенное. И эта работа, как всегда у Вадима Захарова, имеет множество многослойных смыслов. Но затем – сомнение. Стоило прикладывать столько усилий, чтобы создать плоский, более того, иллюстративный образ?

Но сделал и сделал, а зачем, вообще-то, биеннале где бы то ни было? На открытиях народу было много, на второй день все друг друга узнавали, а простым горожанам до биеннале, наверно, дела не нет. И это совершенно нормально.

Впрочем, случалась прямая реакция со стороны лиц, не имеющих отношения к contemporary art. Так было с вашим корреспондентом. Часть моего проекта “Дev yпaрxei» («Этого нет»), посвященного жителю Салоники и великому мастеру отрицательного богословия Св. Григорию Паламе, состояла в расклеивании рисунков на красной бумаге с этой надписью по стенам в городе, в засовывании их под «дворники» машин и в раскладывании по столикам на террасах кафе. Все это снималось на несколько камер. Когда мы вошли на территорию порта (там находилась основная выставка биеннале), нас тут же арестовали и привели в участок. Начальник, угрожающе похожий на латиноамериканского бандита из старых американских фильмов (белый костюм, черный галстук, черные очки, золотые зубы) долго вертел в руках красный листок со словами «этого нет» и видно было, что мучительно думает: чего именно нет? И если этого нет, что будет?

Затем объявил, что порт – военная зона, снимать здесь ничего нельзя и потребовал стереть всю съемку. После того, как удалось дозвониться до начальства биеннале, нас отпустили и позволили продолжать занятие.

Потом оказалось, что дело не в военной зоне, а в том, что Музею современного искусства передают огромное здание разорившейся табачной фабрики, и салоникские леваки и антиглобалисты протестуют против этого, требуя, чтобы фабрику отдали бедным.

Хрена тратить деньги на такую чушь, когда цены на недвижимость растут страшным образом? И отчасти они правы.

Нас же, перемещенных, салоникские менты приняли аккурат за радетелей равенства и счастья, несмотря на то, что мы им совали бирки участников биеннале.

Так что современное искусство все же иногда не замыкается само на себе и вызывает живой отклик посторонних.