17.04.2007 | Арт

Вал приемов

Третьяковка открыла новое помещение

"Выставочный центр в Толмачах" - небольшое двухзальное пространство на задах главного здания Третьяковской галереи в Лаврушинском переулке, отказанное ГТГ Московским правительством. Строители ОАО ХК "Главмосстрой" расстарались, превратив старые каретные сараи в типичный Дом приемов. Столы, диваны, лестница с позолоченными перилами, стеклянная дверь во внутренний двор, шумно журчащие кондиционеры, исполняющие роль фонтанных струй. "Мы с надеждой смотрим на будущее нового выставочного зала", - говорит Лидия Иовлева, первый заместитель генерального директора Третьяковки. Надежды понятны: тут следует привечать потенциальных спонсоров и угощать меценатов.

Однако пока здесь развернута выставка, которую, не глядя, хотелось считать сенсационной.

Ну как же: ее герой - Ольга Розанова (1886 - 1918), талантливейшая художница, поэт и дизайнер, за свою короткую 32-летнюю жизнь успевшая создать и напридумывать столько, что законно попала в сонм классиков русского искусства. При этом персональных музейных выставок в Москве она не удостаивалась. Была экспозиция в залах Союза художников СССР на улице Горького в 1991 году, но прошла нешумно, а каталог, ставший раритетом, вообще выпустили к хельсинкским гастролям. В 2001 году лучшие картины Розановой демонстрировались в той же Третьяковке на знаменитой выставке "Амазонки авангарда", но там она соседствовала с конгениальными коллегами по цеху "нового искусства" - с Александрой Экстер, Натальей Гончаровой, Любовью Поповой, Варварой Степановой и Надеждой Удальцовой. В 2002 году изящнейший проект показывал Московский центр искусств на Неглинной, но он был посвящен одной теме в многообразном розановском творчестве - игральным картам.

Так что, услышав, что в Третьяковке наконец открывается персоналка Ольги Розановой, всякий посвященный должен был сломя голову нестись в Толмачевский переулок.

При этом обещались удивительные раритеты из собрания брата художницы, Анатолия, несколько лет назад выкупленные московским коллекционером Константином Григоришиным в Германии.

Обещания Третьяковка сдержала. Собственно, выставка, названная фразой из розановской статьи-манифеста, - "...увидеть мир преображенным" - и есть публичная презентация покупки Григоришина, разбавленная для приличия несколькими работами из Третьяковки, Ивановского художественного музея (великолепными - это правда) и вещами из частных собраний. Выставка - бенефис коллекционера, сделанный под него. Вот и говорю: зал в Толмачах есть самый настоящий Дом приемов.

А вот сенсационности в этой экспозиции нет. Большинство вещей (а это любопытные, специалистам главным образом, графические "почеркушки", поскольку брат Розановой не был усердным архивариусом и собирателем) посвященным известно. В 2002 году в издательстве "RA" вышел роскошный альбом, посвященный Ольге Владимировне, и там репродуцированы почти все работы из коллекции Григоришина, только с атрибуцией "Частное собрание". За истекшие пять лет стало возможным назвать имя владельца. Ну что ж, у нас теперь повальное увлечение обнародовать имена некогда подпольных коллекционеров - оные перестали бояться и один за другим устраивают презентации своих собраний.

Эпоха монополии государства на владение искусством закончилась. Наступило время арт-дилеров и частного сектора. Теперь музеи "прогибаются" под их sturm und drang.

Но музейщики, по-моему, смиренно тонут в этом "девятом вале" приватных инициатив, ограничившись ролью принимающей стороны. Иначе не получилась бы выставка Розановой так, как она (не) получилась.

Нельзя вешать так графические листы, которые из-за недостатка средств и самой бумаги художница использовала с обеих сторон, что видна лишь одна сторона. При этом приглашенный дизайнер помещает эти вещи на прозрачные металлические решетки, на которых в музейных запасниках хранятся картины. И искушенный зритель может увидеть "оборот", если найдет в себе силы просунуть голову между решетками. Опять-таки игра в музей по-своему стильна, но только на этих выдвижных сетках в storage висит живопись, а графика хранится не вертикально, а горизонтально в специальных ящиках (ей противопоказан свет).

Нельзя декорировать выставку цитатами из розановских стихов, ущербно напечатанными на принтере обычным 14-м размером. И обклеивать этим мусором зал. Я сначала подумал, что это инструкции по противопожарной безопасности.

Нельзя вообще фатальную авангардистку Розанову показывать в "новорусском" зале, для выставок не предназначенном (по крайней мере, пока).

Я прошу прощения у читателя, что рецензия на экспозицию одной из лучших русских художниц - экспозицию, в которой немало потрясающих работ, - превратилась в профессиональное брюзжание. Просто выставка действительно предназначена знатокам (пяток картин - не в счет), а сделана любителями.

Розанова же требует отдельного разговора, отдельной гигантской выставки. Ну и отдельной статьи.

P.S. Многоуважаемая и нежно любимая Третьяковская галерея, а можно еще освободить одну стену "Выставочного зала в Толмачах" от салонных фотографий, не имеющих никакого отношения к Ольге Владимировне Розановой?

Источник: "Культура" №13, 05.04.2007 ,