12.08.2005 | Диски

Падение Икара

Мировая музыка между этно и техно

Начиная с первых советских джаз-фестивалей (времен оттепели), наши джазмены непременно должны были включать в программу хоть какое-то сочинение советского композитора или, в крайнем случае, любую «народную мелодию». Не потому, что тогда все искусство должно было «принадлежать народу», а чтобы советским шлягермахерам — и без того, разумеется, небедным — перепадали дополнительные авторские отчисления.

Нетрудно себе представить, сколько всего за четверть века было сочинено и сыграно. Но все впустую. Три-четыре исключения («Господин Великий Новгород» Андрея Товмосяна, «Иванушка-дурачок» Германа Лукьянова, «Русская плясовая» Всеволода Королева) — лишь подтверждают народную мудрость: «насильно мил не будешь».

Что-то стало получаться только на рубеже 70-80-х, когда идеологические власти от джаза отстали и сосредоточили всю свою бдительность на новом феномене — русскоязычной рок-музыке. Но момент был упущен — и о том, что могло бы быть, мы можем теперь судить только по андерграундным, опять же, исключениям вроде проекта Романа Дубинникова «Кого нету, того жаль» и почти не устаревшим (хоть и легально выпущенным в 1980 году) «Русским песням» Александра Градского.

«Пульс Земли» Пола Уинтера и Ансамбля Дмитрия Покровского, эзотерический «Ленинградский дуэт», Московское арт-трио, тувинка Саинхо с «Три О» — все это проекты уже перестроечной эйфории.

Теперь — несмотря на, казалось бы, ничем не ограничиваемые возможность и спрос за рубежом, все возвращается к ситуации начала 80-х. Реальный этно-джаз дуэта/квартета «Не Те» и виртуальный джаз-глобализм Алекса Ростоцкого погоды не делают.

Но вот любопытное и явно не случайное совпадение: ближе к лету, в мертвый с точки зрения аудиобизнеса сезон во всем мире появилось сразу несколько дисков тех артистов, кого вполне можно назвать если не ветеранами, то мэтрами мировой музыки — world music.

И то, что все они и (мэтры и их диски) так или иначе связаны с джазом, уж тем более не случайность: музыкальная «глобальная деревня» начала строиться на общей с фольклором территории — не фиксируемой в нотах импровизации. Может, иные формы взаимодействия традиционного и актуального, начинают себя исчерпывать?

Или, если верить общепризнанному лидеру нашей world music Сергею Старостину, и здесь, где, казалось бы, все опирается на вечные фольклорные ценности, наступает зафиксированный Владимиром Мартыновым «конец времени композиторов»? «Когда уйду, не вздрогнут горы, И вспять не повернет река. И не утихнут разговоры, И не растают облака… Послушай птиц — они щебечут, О чем допеть я не успел» — это последний трек нового альбома Старостина.

Архетип здесь легко обнаружить: брейгелевское «Падение Икара». И комментарий — поэта У. Ю. Одена: «Эти старые мастера, насчет страдания они никогда не ошибались…» (стихотворение «В музее изящных искусств»).

Предыдущий альбом Старостина «Проще простого» (тоже концерт в «Доме», дуэтом с молдавским барабанщиком Марио) — тоже заканчивался авторским текстом мэтра Старостина, но он просто декламировал свое стихотворение (без музыки):

Ожил, чтобы жить.

А жил тоньше нить.

Боюсь.

Конечно, книжно-футуристическим аллюзиям в нашей литературоцентристской традиции можно и не удивляться.

Но не удивиться финалу нового альбома «At Home» нельзя. Что это Старостин себя раньше времени хоронит? Хотя, конечно, и автоэпитафия — это классическая литературная традиция, Старостин слагает ее не то чтобы себе лично. А если не побояться пафоса — своему «искусству» — world music. А что? Уж не конец ли времени этнокомпозиторов? Обратите внимание: альбом Джона Хассела — почти что римейк, он сам называет его Volume 2. Даже разница между аналоговой техникой начала 80-х и цифровыми технологиями 21-го века никак на саунде не сказывается. Брис Уасси вновь начинает рыть свою африканскую землю — в поисках корней. Стив Тиббетс, в сущности, не применяет ни одного звука, который бы не был известен и ему самому и его публике тогда, когда выходил его первый альбом с Чойинг Дролма.

Sergey Starostin

At Home

Long Arms Records

Процитированная «Эпитафия» — как уже говорилось, последний трек этого альбома. Самый авторитетный наш фолк-джаз-роковый музыкант, фольклорист, мастер народных инструментов, дипломированный кларнетист, Сергей Старостин составил свою автобиографию из народных песен всей России и два года назад «сыграл» ее в центре «Дом». В основном это архетипический крестьянский фольклор. Но подан он, мягко говоря, от начала до конца шокирующе.

Начинает Старостин свою автобиографию с того, что подпевает Шаляпину, звучащему со скрипучей пластинки. Дальше песня Рязанской области спета под армянский дудук и два кларнета в стиле «дам» (одна бесконечно тянущаяся нота, у музыкантов называемая тоникой). Затем романс «Шумел камыш». Но до самого конца (кто, кроме престарелых алкоголиков, сегодня помнит его «мораль»?).

Инструментальный дуэт с Сергеем Клевенским из Farlanders —- «Подмосковные вечера», превращенные в пастуший наигрыш (с отдаленным ревом коров). Южнорусская «Перепелочка» — в тюркской вокальной манере. Аутентичная колыбельная-страшилка без «педагогических» купюр («Выкопаем ямку, закопаем мамку»). И заканчивает всё той самой «Эпитафией». Между прочим, под караоке с Buena Vista Social Club.

Jon Hassell

Maarifa Street, Magic Realism, p.2

Nyen/Label Bleu

Первый за шесть лет альбом 68-летнего американского трубача и композитора Джона Хасселла, которым он открывает свой собственный лэйбл Nyen. Еще до Брайна Ино и Питера Гэбриэла Хасселл сформулировал принципы эмбиента и мировой музыки и сумел убедительно объединить и то и другое в проекте «Возможная музыка — Четвертый мир — Магический реализм». Мастер придумывать хлесткие определения, Хасселл к этим трем определениям позднее добавил еще одно: классическая музыка будущего. И, в общем, не ошибся: электрический джаз итальянца Паоло Фрезу, француза Эрика Трюффаза, норвежца Нильс-Петер Мольвэра и скандинавский nu jazz в целом — это, по сути дела, реализация «возможной музыки». А Хассел, в свою очередь, выстроил в систему то, что интуитивно нашел еще классик Майлз Дэйвис. Хассел сдобрил джаз-роковое «варево» Дэйвиса пряной экзотикой третьего мира (на новом альбоме ее материализует модный тунисец Дафер Юсеф) и получил «четвертый мир».

Так же, как в прозе Габриеля Маркеса или живописной «новой вещественности» не отделить натурализм от волшебства, возможное от невозможного, так и Хасселл при помощи электроники «улучшает» (его слова) свое собственное исполнение.

Но не больше, чем это возможно в настоящем концерте. До какой степени, легко понять по двум версиям одной и той же композиции с говорящим названием Open Secret («Раскрытый секрет»).

Brice Wassy

N’kam — Meditations

AlphaPocket Records

Новая независимая фирма AlphaPocket Records, основанная хорошо известным в России американцем русского происхождения Майком Эллисом-Мордвиновым, выбросила на рынок уже полдюжины разных проектов мирового джаза.

Камерунец Брис Уасси, музыкальный руководитель группы своего соотечественника Ману Дибанго (а также Салифа Кейта, Мириам Макеба и одного проекта Жана-Люка Понти), причастен не только к мировой музыке, но и к рождению «диско». В 1973 Дибанго записал в общем-то обычную афро-джазовую песенку Soul Makossa, но ее неожиданно стали крутить в дискотеках всех метрополий. Бесконечный повтор одной и той же краткой музыкальной фразы (в данном случае на саксофоне) плюс подпевки на непонятном языке (а значит, и вслушиваться не надо) — это то «зерно», из которого еще через два-три года выросла вся музыка «диско».

А через десять лет «Макоссу» по-постмодернистски процитировал (то есть элементарно позаимствовал) Майкл Джексон в финале песни, открывающей мегахитовый альбом Thriller. Между прочим, был судебный процесс, его Джексон проиграл.

Брис Уасси, как и Дибанго, осел в Париже, вращался в основном в новоджазовых кругах, выпустил учебное пособие-исследование африканских ритмов и вот теперь «озвучил» его. В аннотации к альбому приведена якобы африканская пословица: «Если не знаешь, куда идти дальше, вспомни, откуда ты идешь». Без малейших электронных примесей, в реальном времени Уасси играет на разнообразных африканских инструментах и поет. Но все равно получается этакий этнический минимализм, одновременно похожий и на авангардиста Стива Райха, и на диджейские loop’ы.

Choying Drolma & Steve Tibbets

Selwa

Six Degrees Records

Любители джаза, точнее, той его камерной разновидности, которую представляет знаменитая германская фирма ЕСМ, хорошо знают гитариста из Миннеаполиса Стива Тиббетса. Его легкие гитарные соло, иногда танцевального свойства, фирма ЕСМ выпускала даже в виде синглов, то есть явно рассчитывала на коммерческий успех чуть ли не в дискотеках.

Но 11 лет назад в Непале Тиббетс познакомился с молодой монахиней Ани Чойинг Дролма, эмигранткой из Тибета. Несмотря на молодость, Дролма уже считалась мастером тибетского пения.

Не молитвенных ритуалов, а именно пения — духовного содержания, но вполне светского по характеру. Пленку Чойинг Дролма Тиббетс вывез в Америку, добавил к ней немного своей гитары, ударных и синтезаторов. Первый записанный таким образом диск «Cho» вышел в 1997 году. Второй выпустила фирма 6 Degrees, которая специализируется на танцевальном этно-техно. Оба записаны не по правилам поп-музыки, а так, как принято в экспериментах с этникой: не голос накладывается на заранее записанный аккомпанемент, а наоборот: Дролма просто поет так, как предписывала это древняя традиция — на наш слух нечто среднее между монгольской и ориентальной традициями. Хотя ничем особенным диск Selwa вроде бы не отличается, есть в нем какое-то внутренне спокойствие, которое не возмущает (за одним исключением) даже довольно заурядная банальная электроника Тиббетса. Впрочем, бесхитростности тибетских напевов большинство его «примочек» вполне соответствует.  

Источник: Время новостей, №135, 28.07. 05, Русский Newsweek №24, 4-10.7.05,