06.09.2006 | Арт

Местечковое мыстэцтво

В Шаргороде на Украине выросло свое «Арт-местечко» – только пока по московскому рецепту

Вы когда-нибудь слышали про украинский город Шаргород? Вот и я тоже нет до недавних пор. Жители близлежащих «серьезных» городов типа Винницы или Жмеринки (ничего смешного – оказывается, крупнейшая узловая станция!) слышали, но не задавались целью сюда доехать. А теперь доехали, и не только из Жмеринки. В Шаргород прибывали гости и из Киева, и из Москвы, и из Калининграда, и из Праги, Берлина, Мюнхена, Брюгге и т.д. Всего-навсего в городе проходил фестиваль современного искусства «Арт-местечко: Шаргород».

После наших ярмарки «Арт-Москва», выставки «Арт-поле», фестиваля «ARTКлязьма», культурного центра «АРТСтрелка» и на Украине выросло свое «Арт-местечко» – только пока по московскому рецепту. Организатором и главным спонсором фестиваля стал бизнесмен и коллекционер Александр Погорельский – уроженец Шаргорода, уже давно обосновавшийся в Москве. Куратором – артдиректор столичного артцентра «Винзавод» Николай Палажченко (знаю, что непатриотичное словцо «арт» уже преодолело дозволенную дозу употребления – но что делать?). «Исполнительным куратором» (так сформулировал должность Палажченко, тем самым, видимо, признаваясь в собственной неисполнительности) – сотрудник московского Государственного центра современного искусства Юлия Гниренко.

И эта троица, знающая толк в многотрудном деле contemporary art, смогла вытащить в захудалый Шаргород интернациональную команду художников, перед которыми достала бы ключи всякая европейская столица. Причем не только художников, но и солидную группу поддержки в виде коллекционеров, экспертов, музейщиков, журналистов. А также просто энтузиастов, оправданно стремящихся на августовское украинское раздолье, хотя моря в Шаргороде нет, а обе наличествующие речки похожи на поля аэрации.

Все работы делались прямо на месте. Основная часть изготовленного в технике «холст, масло» была вывешена в день открытия фестиваля прямо на стенах домов старой части города. Инсталляция кочующей между Москвой и Парижем Анны Броше из рисунков на плексигласе, отбрасывающих при подсветке эффектные тени, расположилась в темноте между бочек сокоморсового (но гонящего уксус) завода, оккупировавшего старую синагогу. Краснодарец Владимир Колесников изобразил – совсем в классическом духе Микеланджело – летящего голого мужика на бетонной башне водонапорной станции. Член екатеринбургской группы «Зер гут» Владимир Селезнев заставил при помощи вездесущего Fairy исходить пеной городской фонтан. Самарец Андрей Сяйлев занялся наскальным творчеством, выбив на камнях над рекой урбанистические пейзажи – вид на автостанцию глазами карманьонца. Киевлянин Илья Чичкан водрузил гигантский надувной мяч у подножия памятника Ленину – мол, Ильич в свое время заигрался, а штрафные достаются нам. В отдаленных гаражах разместились медитативные видеоинсталляции (у Маши-Ша из Петербурга прыгает по руинированным пространствам недостроенного бассейна надувной мячик, а осы мельтешат над арбузом, у германской украинки Леси Заяц виды Шаргорода превращаются в компьютерную пиксельную абстракцию). По всему городу – произведения граффитистов. В общем, тотальная эстетическая оккупация – город взят.

Шаргород в самом деле пал под мощью современного искусства. Киевский живописец Николай Маценко несколько дней проводил на местном базаре комичную акцию по продаже копий с «Черного квадрата» Малевича, что вполне в духе безумца-супрематиста, желавшего обустроить по собственному канону весь мир и обустроиться в каждом доме. 99 гривен (рублей шестьсот по-нашему), – цена доступная за настоящую картину. И квази-Малевича разобрали не только заезжие коллекционеры, но и местные жители. А два рыночных «братка» даже предложили Маценко посреднические услуги: он рисует, а они продают. Так вот когда Малевич расходится лучше кавунов – это очередная победа «актуальных» художников над здравым смыслом.

И в этом эйфорическом свете, застящем глаза устроителей, спонсоров и участников шаргородской сверхуспешнейшей авантюры, меркнут и тускнут всякие едкие претензии критика-зоила. Типа: «А живут ли даже самые лучшие работы вне вполне конкретного шаргородского пространства или им предназначено провести остаток дней в здешнем киноцентре?» Или: «Не стали ли расплодившиеся не только по России, но и по всему миру фестивали возможностью халявных каникул для их участников, не сильно утруждающих себя моральными и физическими затратами на производство?» А вот еще: «Провинциальная специфика места не провоцирует ли сама собой на создание заведомо местечкового искусства, которое его создатели даже и не возьмут с собой в столицы?»

С другой стороны, уместный в мегаполисах категорический императив aut Caesar, aut nihil едва ли распространим на регионы. Приезд не только искусстволюбивых, но и кредитоспособных гостей в глубинку может активно способствовать ее экономическому подъему, а что подвигнет арттуристов на поездку – картина, река или синагога, в финансовом аспекте уже неважно. Но вернемся от денег к эстетике.

За все время существования всякого рода выездных артфестивалей (к устроению которых и ваш покорный слуга руку приложил) становится очевидно, что спонтанно возникающая корявость и убогость артефактов является для последних непременным условием ассимиляции и дальнейшего бытования. В грядущем идеале всякий внутренне готовый к номадизму художник должен иметь в запасе определенное число произведений, сопровожденных этикеткой «Сделано в поселке Ж. по заказу фестиваля Г.», и источаемый работой непереносимый дух места должен увеличивать ее ценность в глазах коллекционера, не добравшегося до Ж.-Г. И тут уж остается лишь уговорить партнеров-аборигенов принять современное искусство в родных пенатах под залог наплыва широкого зрителя.

Впрочем, это самое искусство растет из неведомого сора. И серии фотографий живого классика Бориса Михайлова (он, живущий в Берлине, да Кабаков, обитающий в Нью-Йорке, – единственные конвертируемые на международном артрынке мастера после Малевича), созданной в Шаргороде, не надо делать региональную уценку. Вот только в местной студии «Кодака» их все равно не смогли достойно напечатать – пошли какие-то желтые полосы. Site specific, как говорят ученые культурологи, тихой сапой вошла в свои права.

P.S. Мыстэцтво (см. заголовок) – по-украински «искусство». На вечеринке по поводу открытия фестиваля культовая группа из города Сумы «Хаммерман зныщуе вируси» исполняла очень актуальную для художников песню «Нэсты мыстэцтво людям». Удобоваримая для газеты цитата из репертуара молодых музыкантов и есть название песни. Звуки ее – до сих пор в моих ушах и в сердце.

Источник: "Время новостей", N°152, 24.08.2006,