Авторы
предыдущая
статья

следующая
статья

07.07.2006 | Концерт

Не сошлись характерами

Шедевру Шостаковича досталось обыденное исполнение

Исполнение Десятой симфонии имело все возможности стать событием и одной из вершин цикла «Все симфонии Шостаковича».

Десятая – одна из вершинных симфоний Шостаковича, симфония-исповедь. Шостакович ясно это обозначил, поставив в ней авторской подписью мотив-монограмму. Зашифрованные инициалы Д.Ш. превратились в изломанный мотив DSCH, пронизывающий  партитуру.

Американский эстонец Пааво Ярви, сын знаменитого дирижера Неэми Ярви, продолжающий династию дирижеров мирового класса, мог стать  достойным интерпретатором Десятой. Но исповедальный накал симфонии и скупой на эмоции дирижер просто не сошлись характерами.

Дисциплина была на редком для оркестра уровне. Музыканты выучили партии и синхронно повиновались капельмейстерскому жесту Ярви. Тяжеловатая медь, правда, с трудом поспевала за скрипками, а в полетной теме финала вместо замысловато заверченной мелодии слышен был только свист пассажей.

Нужно отдать должное руководителю, сумевшему точно соотнести оркестровые массы во времени и надежно, хоть и без изысков выверить баланс. Но посконная оркестровая звучность крепко стояла обеими ногами на земле, не спускаясь ниже меццо-форте.

В партитуре Десятой много мест, где в оркестровой ткани надежно прописано слушательское потрясение. Волосы на голове должны стать дыбом уже в самом начале симфонии, выползающем из контрабасового мрака. Не было ни тишины, ни жути. 

Вместо вальпургиевой ночи Скерцо, где над самым ухом издевательски жужжит и кружится свистящая чертовщина, был слышен грохот ударных и недифференцированное tutti.

В завершении третьей части - Allegretto - в безмолвии оркестра трижды звучит мотив-монограмма, рисунком напоминающий крест. Скрипичные верха, острое staccato – четыре гвоздя для распятия. Этому пронизывающему моменту дирижер не уделил особенного внимания, прозвучали честные четыре ноты.

Впрочем, оцепенелая рефлексия в конце первой части была хороша: выровненные соло провели деревянные духовые – гордость оркестра Мариинки. 

Первое же отделение концерта осталось начисто декоративным. Во Втором фортепианном концерте Шостаковича солистка Аника Вавич (Вена) героически пыталась извлечь из глухого рояля, стоящего на Мариинской сцене, достаточное количество звука. Но стремительным пассажам в крайних частях не хватило блеска настолько, что их заглушало даже pizzicato струнных – как раз здесь некстати гулкое.

Первая симфония Шумана поманила бодрой слаженностью первой части, но уже к Скерцо утомили маршеподобные темпы и однообразие интонации.

Монументальный цикл заканчивается  – сыграно уже двенадцать из пятнадцати симфоний, выступили четыре из пяти приглашенных дирижеров. Самый счастливый билет выпал искрящейся Девятой симфонии с феерическим Эсой-Пеккой Салоненом – точное попадание в темперамент дирижера.

Вероятно, общий результат мог быть иным, если бы в составлении цикла решающую роль играла индивидуальность – и симфонии, и дирижера.



Источник: "Ведомости", №119 (1646), 03.07.2006,








Рекомендованные материалы


Стенгазета
17.07.2020
Концерт

“Дальнобойщики” держатся маршрута

Песни челябинцев рассказывают о жизни провинциальных панков, откуда-то из центра России, зажатых между панельных домов под небом, задымленным заводами. Существуя в этих унылых урбанистических локациях, лирические герои не особо склонны тосковать по своей судьбе. Напротив, они “всегда молоды и вечно довольны”, лупят в дворовый футбол, носятся по улицам на великах и при первой возможности хватают рюкзаки, чтобы утопать в поход.

Стенгазета
21.01.2020
Концерт

Жара из Якутии

Якутская DIY-сцена, развивавшаяся изолированно от остального СНГ к настоящему моменту превратилась в нечто совершенно особенное. Первые же неряшливые риффы собрали раскисших вторничных посетителей в плотный комок, который бурлил без остановки до конца сета.