05.07.2006 | Концерт

Песни с двойным дном

Animal Collective — важнейшее, что случилось с музыкой в новом веке. Сейчас это уже очевидно

«Деревьев отброшены старые правила,/На новую землю их битва направила./Они разговаривают, пишут сочинения,/Весь мир неуклюжего полон значения!» Эти строчки Николая Заболоцкого могут служить довольно точной характеристикой деятельности сумасбродного нью-йоркского ансамбля Animal Collective. Вообще, все дремучие песнопения этой странной четверки по мироощущению совпадают с ранним Заболоцким — с его торжеством земледелия, волками-студентами, пишущими трактаты на древесной коре, голосами трав, со всеми этими «я из растенья воспитал собачку» и «мечи штаны под облака».

Как и всякие уважающие себя подпольщики, Animal Collective поначалу не утруждали себя даже названием, подписываясь студенческими прозвищами. Их пластинки выходили микроскопическими тиражами; авторами значились люди с псевдонимами типа Медведь Панда и Геолог.

На пластинках содержалась престранная музыка. Шумел низкокачественный нойз, тушевалось фортепиано, звенел бубен, сонный голос ленился и вздыхал, один звук спешил нагнать, подтолкнуть и затоптать другой («Spirit They’re Gone Spirit They’ve Vanished»). Чирикали птицы, шелестела листва, гитара служила аккомпанементом к дождю, молодой леший не торопясь воспевал свою среду обитания («Campfire Songs»). В какой-то момент без названия стало неприлично — и компания подобрала себе звериное имя. Их приютил внимательный лейбл Fat Cat. О них начали писать и говорить.

Сейчас уже вполне очевидно, что Animal Collective — важнейшее, что случилось с музыкой в новом веке. Стоит объясниться.

Animal Collective — это расфокусированный авант-фолк, который существует по законам сколь простым, столь же и непознаваемым, следуя логике инстинкта. Торопливые аккорды, перебивчивые ритмы, хорохористые напевы и пунктирные мелодии — оперируя не самым изощренным инструментарием, Animal Collective умудрились создать какую-то новую форму жизни звуков; эти песни растут, не ведая стыда, буйная органика заполняет акустическое пространство. Я бы сказал, что в своих резвых движениях они больше всего напоминают какого-то психоделического кролика: то он подпрыгнет, то затаится, то почешется, то зевнет. Музыка AC — это броская игра природы; в ней превалирует не искусство, но естество.

Разумеется, Animal Collective соприкасаются с нынешними тенденциями, распространенными среди американских независимых людей с гитарами.

Это, с одной стороны, тугодумы-импровизаторы вроде Jackie-O Motherfucker, No-Neck Blues Band, Wooden Wand & The Vanishing Voice и иже с ними, с другой — скромное братство приснопамятного неофолка. Штука, однако, в том, что Animal Collective гуляют сами по себе, их вертлявые повадки позволяют им заигрывать со всеми, ни с кем не солидаризируясь. Даже друзья Animal Collective вроде упомянутых Геологом в интервью «Афише» Black Dice или Excepter движутся в куда более определенном фарватере — эти же готовы пометить любую территорию, только волю дай. Наряду с привычными для AC ленивыми хороводами и вкрадчивыми наговорами на последних альбомах группы есть совершенно волшебные и в хорошем смысле попсовые сочинения. Чтобы прочувствовать их прыткую прелесть, совершенно не обязательно забираться в дебри: вещи вроде «Leaf House» или «Grass», на мой вкус, составляют золотой фонд современного сонграйтерства в неменьшей степени, чем самые удачные попевки Девендры Банхарта. Конечно, это песни с двойным дном, мелодия в них мечется — что белка в колесе, но этот дикий пышноцвет распускается в такую красоту, что глаз не оторвать.

На разбросанных в сети видеозаписях концертов Animal Collective можно наблюдать довольно дикую картину. Ударник в звериной маске стоя колотит в барабан, два гитариста бегают по сцене в разные стороны, еще один человек давит на клавиши и лопочет слова в микрофон. Песни движутся извилистым потоком, преодолевая пороги, выходя из берегов, переливаясь через край; окунуться — и хочется, и колется.

Музыка Animal Collective что кэрролловская кроличья нора — бесконечный полет в окружении уникальных редкостей и красот, и лишь на дне понимаешь, что самое интересное только начинается.

Никто не сможет уберечь от падения. Никто не сможет поставить их в упряжь.

Источник: "Афиша", 28.06.2006,