Авторы
04.07.2006 | Концерт
Не ждалиОперная знаменитость блеснула без особой помощи оркестра
Фестиваль “Звезды белых ночей” посетила одна из лучших сопрано мира — американка Рене Флеминг. В вокальной части концерт оправдал ожидания, но его подготовка Мариинским театром оставила желать лучшего.
Рене Флеминг приезжает в Петербург третий раз. Но в первый она спела только сцену письма Татьяны из “Онегина” на закрытом концерте к 300-летию Петербурга, а прошлый ее визит, когда она пела вместе с Дмитрием Хворостовским популярную программу с подзвучкой в БКЗ “Октябрьский”, оказался скорее курьезом, чем единицей концертной жизни.
Программа нынешнего концерта не была объявлена заранее. Проект же был супернестандартен. Конспективно: чехи — Яначек, Сметана, французы — Лало, Массне, немцы — Корнгольд, Штраус.
Рихард Штраус — один из главных героев репертуара Рене Флеминг. По ее словам, музыкальный язык Штрауса — это “универсальный язык”. В его дурманных гармонических сплетениях вокальная партия служит уху нитью Ариадны, и голос Флеминг — достойный проводник в этом лабиринте.
В программе, прозвучавшей в Мариинке, остались Корнгольд и Штраус, добавились Верди, Пуччини и Чилеа, Сметану и Чайковского запланировали на бис. Нужно ожидать, что все остальные номера скоро появятся в записи, над которой сейчас работают Валерий Гергиев и Рене Флеминг.
Окончательный вариант программы был утвержден в последний момент, и в программках, естественно, не было сведений не то что об операх Корнгольда, а даже о Штраусе и его поздней опере “Любовь Данаи”. Из-за этого актерский образ Флеминг – а певица не мыслит арии вне оперного контекста, не разделяет актерство и вокал, – для публики остался закрытым.
В сложносочиненном мастерстве Флеминг на сияющий тембр голоса наслаиваются интеллект и эрудиция, чего стоит только отличная дикция на четырех языках. Органичное, будто врожденное владение Флеминг своим инструментом – голосом – можно оценивать как отдельную эстетическую категорию.
Силки, в которые попадает внимание слушателя, расставлены там, где мерцают нюансы: то она с упоением раскрашивает разными цветами длинную ноту, то ограняет короткие мотивы ювелирной динамикой.
Оркестровые фрагменты уравновесили программу популярной классикой. Вагнер и Верди в контексте программы были на месте, хотя если медные были слажены по времени, особенно в увертюре к “Тангейзеру”, то в балансе – нестройны. В траченной скрипичной фальшью увертюре к “Силе судьбы” распалась форма. Что до симфонической картины Бородина “В Средней Азии”, ее явление в этой программе было откровенно неуместным.
В аккомпанементе оркестр был ровно-однообразным. Валерий Гергиев не побеспокоил певицу неверным темпом или чересчур плотной звучностью, обеспечил комфортную звуковую подушку, но не более.
На пресс-конференции певица говорила, что ее оперный план расписан до 2011 г. Все же хочется верить, что и российские театры успеют похвастать оперной Флеминг. Но для этого, к сожалению, нужно существовать по расписанию, принятому в мире, и соответствовать мировым стандартам организации подобных событий.
Песни челябинцев рассказывают о жизни провинциальных панков, откуда-то из центра России, зажатых между панельных домов под небом, задымленным заводами. Существуя в этих унылых урбанистических локациях, лирические герои не особо склонны тосковать по своей судьбе. Напротив, они “всегда молоды и вечно довольны”, лупят в дворовый футбол, носятся по улицам на великах и при первой возможности хватают рюкзаки, чтобы утопать в поход.
Якутская DIY-сцена, развивавшаяся изолированно от остального СНГ к настоящему моменту превратилась в нечто совершенно особенное. Первые же неряшливые риффы собрали раскисших вторничных посетителей в плотный комок, который бурлил без остановки до конца сета.
