23.05.2006 | Религия

Культовая женщина

Потому что женщина, конечно, тоже может быть учителем

Нелли Шульман — не просто женщина-раввин. Не просто единственная в России. Теперь она еще и оказалась в центре скандала: из-за того, что раввин Шульман провела обряд бракосочетания двух женщин друг с другом, главный раввин России Берл Лазар призвал к бойкоту всего реформистского крыла. Впрочем, сама раввин Шульман не видит ни в своей работе, ни в своем карьерном пути ровным счетом ничего необычного.

Раввин Нелли Шульман с мужем, менеджером компании «Дженерал моторс», покупают квартиру рядом с метро «Киевская». Нелли будет недалеко на работу, в Центр современного иудаизма около метро «Кропоткинская», а четырехлетнего сына Марика удобно возить в еврейский детский сад на Ленинском проспекте. Ипотечный кредит взяли, как водится, в Сбербанке. Для этого, как водится, потребовалась копия трудовой книжки. Там значится «раввин». Служащий Сбербанка это заметил: «У нас вот недавно и священник кредит брал». Это вместо того, чтобы упасть в обморок или по меньшей мере подивиться тому, что стоящая перед ним полноватая блондинка на шпильках — раввин. «Так, — говорит Нелли Шульман, — обычно и бывает: любопытство перевешивает. Это как если бы написать „укротительница тигров“. Интересно же». Раввин задумывается на минуту, прикуривает сигарету и добавляет: «Хотя они-то пишут «артист цирка».

По логике вещей в таком случае в трудовой книжке у Нелли Шульман должно бы значиться «служитель культа», но по общему ее тону и подходу, деловому и обыденному, скорее похоже, что запись должна бы гласить «менеджер». Или, на худой конец, «директор по общинному и профессиональному развитию» — так называется должность единственной в России женщины-священнослужителя одной из традиционных религий.

Есть на свете случайные профессии. Журналист, например. Или президент. Но если верить Нелли Шульман, она случайно стала раввином. Девочка из хорошей питерской семьи, училась на истфаке Санкт-Петербургского университета, а в синагоге бывала раз в году, на самый веселый праздник Симхат Тора («Радость Торы»). Еврейская молодежь ходила туда, как на дискотеку, — поплясать и познакомиться с мальчиками и девочками. Как у подавляющего большинства советских евреев, еврейского в семье Нелли оставалось одно название да привычка не есть свинину. За название, то есть национальную идентичность, правда, держались со всей исторической отчаянностью. Бабушка строго наказывала: с русскими мальчиками можно гулять, но выходить замуж можно только за евреев. В 1986 году Нелли (в девичестве Коган) не приняли в комсомол: выяснилось, что она употребляет алкогольные напитки и рассказывает анекдоты.

В начале 90-х, когда по всему бывшему СССР развернулась этакая ярмарка традиций, сходила на какие-то курсы — прошла еврейский ликбез в исполнении американского раввина, говорившего на ломаном русском. Когда в Питере обнаружилась реформистская община, стала посещать службы: там было интереснее, чем в хоральной синагоге, потому что реформисты говорят по-русски. Затем кто-то сказал, что лондонский колледж, где готовят реформистских раввинов, проводит собеседования в России и ей с ее прекрасным английским сам, можно сказать, Б-г велел попробовать. Тогда многие ездили учиться за границу на халяву, особенно по религиозной части, часто вне всякой связи с карьерным выбором. Нелли съездила на собеседование. Ну а дальше пришло письмо из Лондона: «Приезжайте». Ну она и поехала.

Раввин — это вовсе не обязательно священнослужитель. Само слово означает «учитель», и по еврейской традиции раввин — это ученый человек, разрешитель споров, то есть немножечко судья, не обладающий при этом никаким специальным авторитетом в стенах синагоги. Никакого священника в синагоге нет: ведущим молитвы может быть любой взрослый человек, знакомый с церемонией и достаточно хорошо владеющий ивритом. Для существования общины раввин не необходим, так же как раввин вовсе не обязан быть приписан к общине, как священник к приходу. Поэтому определить точное количество раввинов в России сложно. Считается, что их пара десятков. Из них реформистов — трое. Из них одна женщина.

Женщины-раввины появились лет 35 назад, в основном среди реформистов, то есть самых ассимилированных и современных из евреев. Удивительным это явление кажется уже только, пожалуй, обитателям бывшего Советского Союза, где, по обыкновению, представления о религиозных традициях сильно отстают от всего остального мира. В остальном же мире женщин начали принимать даже некоторые ортодоксальные иудейские учебные заведения. Потому что женщина, конечно, тоже может быть учителем.

Итак, молодая женщина уехала в Лондон становиться ученым уважаемым человеком. «Я первый год очень мучилась, — говорит раввин. — Да ну его, такая ответственность! Но потом я подумала: я вот собиралась идти в аспирантуру, преподавать в университете. Но отношения между преподавателем и студентами — они никакие. Принял зачет, пошел домой. Хочу ли я этого? Нет. А тут я учусь, мне за это деньги платят. Потом я выучусь, мне за это тоже будут деньги платить. И кроме того, я буду еще общаться с людьми, и за это мне тоже будут деньги платить. Чего б не стать раввином?»

Будни раввина выглядят, ну, буднично. Утром Нелли Шульман ловит частника и едет на работу. Часто разговор заходит о ее работе. Водители опять же не падают в обморок, а заводят светскую беседу. Раввин — человек общительный по существу характера и долгу службы, поэтому охотно поддерживает разговор на предсказуемые темы — арабо-израильский конфликт, например. Глубина исторической дискуссии (доходит ли разговор до собственно Авраама) обуславливается плотностью пробок.

На работе раввин Нелли Шульман работает, как тысячи московских менеджеров: проверяет почту, отвечает на деловые письма, пишет отчеты в зарубежные фонды. По субботам и праздниками ведет соответствующие службы, а также, по мере необходимости, «церемонии жизненного цикла»: свадьбы, похороны, обрезания (саму процедуру совершает специально обученный человек — моэль).

Сын раввина Шульман Марик родился в Минске, где Нелли работала по распределению первые пять лет после учебы. Мой врач сказал: «Вот выйдешь из роддома — отрезай ему, что хочешь. Но только не здесь». Я ответила: «Моэль — кандидат наук, уролог». «Да хоть кто, только не под моей юрисдикцией». Обрезание Марику в результате сделали на 12-й день вместо положенного по еврейскому закону 8-го, потому что, рассудила раввин, «зачем подводить хорошего человека, тем более все равно он бы мне не позволил».

Иудаизм вообще разрешает своим последователям отклоняться от закона в разумных пределах и по рациональным причинам. А реформистское движение было, собственно, для этого и придумано. Разница между иудеями разных течений лежит не в области теологии — верят все в одно, — а в строгости соблюдения традиций.

Реформистское движение появилось в середине XIX века, когда немецкие евреи, самые ассимилированные в истории, решили скинуть с себя традиционные одеяния и стать как все, не принимая при этом христианства: остричь бороды, начать есть свинину, перестать делать новорожденным мальчикам обрезание, а в синагогах установить органы, попутно переименовав сами здания в храмы.

С тех пор реформисты умерили свой пыл: свинины многие все же не едят и делают сыновьям обрезание. В Московском центре современного иудаизма нет органа, но есть юноша с гитарой, который подыгрывает и подпевает раввину, — точно так же делают во многих небольших общинах Америки и Англии. И выглядят эти общины примерно так же: большая комната с крашенными в школьный желтый цвет стенами, пять рядов серых офисных стульев. Задний ряд занимают тучные старухи в плотных чулках. Кроме них здесь в основном офисные служащие средних лет и чуть старше. Единственные персонажи, на которых задерживается глаз, — это девушка в бархатной фиолетовой юбке с оборками до пола и с ней юноша в ковбойской шляпе, темных очках и майке Catharsis. Рьяный автоматизм, с которым они раскачиваются в такт службе, заставляют заподозрить в них гостей из Израиля.

Служба ведется на иврите, но в молитвенниках приведены переводы всех песен с трогательным указанием имени переводчика. После сорока минут песнопений раввин рассказывает про недельную главу Торы — собственно, этой проповедью на русском языке реформистская служба и отличается от ортодоксальной. Раввин, как и было сказано, — учитель. Сегодня Нелли Шульман говорит про правило вполне очевидное, а пару недель назад рассказывала о менее очевидных вещах. В светском заведении «Улица ОГИ» она читала лекцию на тему «Телесная любовь в иудаизме» — о том, что иудей обязан регулярно удовлетворять естественные потребности своей жены и что регулярность эта обусловлена стилем жизни: богатый неработающий человек должен заниматься этим ежедневно, служилый — два раза в неделю, погонщик караванов — раз в две недели или раз в месяц (в зависимости от дистанций, на который он ходит), а моряк — два раза в год. Много чего еще узнали слушатели той лекции, в том числе о позволительности ролевых игр в иудейском сексе.

После службы основная часть паствы ест халу и овсяное печенье с соком в столовой центра, а раввин Шульман, сидя за письменным столом, отвечает на вопросы и продает билеты на послезавтрашний фестиваль еврейской культуры. Билеты стоят 100 рублей заранее или 150 в день мероприятия. К раввину подходит пожилой мужчина с благообразной бородкой: «Я подумал купить три билета по 100 рублей, продать два у входа по 150 — получится бесплатный билет». «Таки вы думаете, у вас у входа их кто-то купит?» — раввин Шульман спрашивает с почему-то свойственным ей неопределенно еврейским акцентом. Мужчина средних лет задает вопрос про заповеди. Пожилая женщина интересуется: «А правда ли, что сначала был создан гермафродит?» Ответ: есть такая теория, что первая версия Адама имела и женскую, и мужскую сторону. Вторая пожилая женщина спрашивает: «А где-то я еще вычитала, что первые люди были вообще не похожи на нас». «Да, — отвечает раввин Шульман, — Ева была идеалом красоты, и „по сравнению с ней Ракель показалась бы обезьяной“ — так и написано». Все смеются и расходятся, тем более что по комнате в ожидании мамы уже бегает Марик с диском «Мадагаскар» в руках.

Смотреть диск можно будет, правда, только через сутки: суббота же. С точки зрения реформистского иудаизма Нелли Шульман соблюдает очень многое: по субботам не ездит на машине, не смотрит телевизор и не стирает — хотя включает свет, готовит и перед уходом с работы проверяет почту. Всех строгих правил кашрута не соблюдает, но мяса не ест вообще.

«С мясом были борения. Я была уже студенткой. Можно было либо покупать некошерное мясо недорого, либо ездить за кошерным далеко и дорого, а потом еще ждать шесть часов, прежде чем есть молочное. Хочу я этого геморроя? Нет, не хочу. Пошла купила какую-то курицу, съела жадно прямо из пакета, и это была моя последняя курица». «А этот геморрой зачем?» «Потому что, — отвечает раввин, — что-то должно отделять евреев от неевреев».

Даже как-то неудобно об этом заикаться, но где же в конце концов религиозное чувство? Где воинствующий идеализм, который должен вдохновлять единственную женщину-раввина на бескрайних просторах бывшего СССР? «Вера такая вещь,- отвечает раввин. — Она в иудаизме не выходит на передний план. Я это очень хорошо прочувствовала в Белоруссии, где запрещено проводить какие бы то ни было религиозные церемонии с участием детей. Мне посоветовали: а вы говорите, что это традиция. Так оно и есть. Главное, не верит человек или нет, а что человек делает».

С коллегами из других конфессий раввин Шульман не сталкивается: «Точнее, они со мной на контакт не идут — хромосомы у меня не те». В ее жизни нет даже страхов, в последнее время свойственных почти всем, кого могут счесть чужим: «Мы с мужем, по счастью, оба чистокровные ашкеназские евреи, голубоглазые блондины». Даже сетований на сложность службы раввином в Белоруссии от нее не дождешься. Да, говорит, там приходилось тщательно следить за подзаконными актами: сегодня можно проводить церемонию, например свадьбу, на открытом воздухе, а завтра уже нужно за два месяца подавать прошение. Но и это, если верить Нелли Шульман, совсем не страшно: «Это очень полезно для человека, который любит планировать».

В лондонском колледже, куда Нелли Коган попала почти случайно, ее учили быть обычным западным реформистским раввином. Ее абсолютная непоколебимость объясняется, видимо, тем, что она именно им и стала: она ведет себя так, будто нет ничего необычного в том, что девочка из хорошей питерской семьи работает раввином в реформистской общине в Москве. В полном соответствии с этой позицией, весной она провела обряд бракосочетания двух женнщин. Так на ее месте поступил бы любой западный коллега: главное условие ведь было соблюдено — обе брачующиеся — еврейки. На всякий случай, правда, Нелли Шульман подчеркивает, что участвовала в обряде не как представитель движения, от которого получает зарплату, а как отдельно взятый раввин. 18 мая главный раввин России Берл Лазар призвал к бойкоту всего реформистского крыла российского еврейства, потому что раввин Шульман поженила двух лесбиянок. Все ж мы не в Чикаго.

Источник: "Большой Город", 19.06.2006,