05.04.2006 | Город

Гиляй отсюда

Я примкнул к группе любителей норного краеведения, собиравшихся на вечернюю прогулку по берегам Неглинной

Все говорят: дигеры, дигеры… Ото всех я слышал про них, а сам ни разу не видел. Но вот представилась личная возможность убедиться, сколь многочисленна и изощренна в средствах эта тайная общественная организация. Я примкнул к группе любителей норного краеведения, собиравшихся на вечернюю прогулку по берегам Неглинной. Речка эта с 1817 года течет под землей, так что доступ к ней затруднен. Впрочем, только отчасти.

У метро «Цветной бульвар» я встретился с пламенным дигером Алексеем ("просто Леха"). Кроме нас тургруппу составляли еще трое энтузиастов и один дигер из Кенигсберга, прибывший по обмену опытом.

Первым делом зашли в ларек за ритуальным портвейном («Нам погаже, который бомжи пьют»), потом отправились на поиски заветного канализационного люка. Он располагался в немноголюдном скверике неподалеку. Едва мы подошли, с соседней скамейки поднялся никому из нас незнакомый человек в желтом: «Этот люк засвеченный, за ним менты следят, на той неделе облава была. Здесь не падайте». Мы сказали таинственному благодетелю «спасибо» и пошли падать (загружаться) в другое место.

Оно оказалось старинным люком с надписью «Московская городская управа», расположенным почти на проезжей части улицы, под фонарем, в ста метрах от постового гаишника. «Ничего, - сказал Алексей, - главное – внезапность». Под прикрытием кустов все переоделись в химзащиту - резиновые сапоги до подмышек. Дальше как у Гиляровского, сто лет назад спускавшегося в Неглинку почти здесь же: «Подняли близ Самотеки железную решетку спускного колодца… Никто не обратил внимания на нашу операцию – сделано было все очень скоро». Лишь проходящая мимо дама с собачкой спокойно спросила: «Ребят, не страшно?» Видать, привыкла.

Под землей было мокро и шумно. Мы погрузились у перекрестка нескольких коллекторов, главный из которых и был Неглинкой - широкая кирпичная труба, пол которой местами также кирпичный, а местами из каменных плит. Как мне объяснили, первые участки относятся к началу 20 века, вторые – 19-го. Здесь в свое время и гулял дядя Гиляй. Он описал Неглинку как чудовищную клоаку, чуть не до половины заваленную всякой дрянью и дохлятиной. Однако сейчас здесь почти не воняет, потому что в реку более не сбрасывают нечистоты, за исключением тех, что приносит вода из уличных ливнестоков. По бокам расположены их круглые отверстия, из некоторых свисают длинные, похожие на щупальца корни деревьев. Идти по колено в воде довольно трудно, и меня терзает страх поскользнуться и осесть в эту муть с головой. В одном из ответвлений коллектора находим лоток – некий археолог просеивал окаменевшие наросты многолетнего мусора на полу.

«Тут рыть не интересно, - говорит Алексей, - а вот в речку Пресню под зоопарком в реформу 1961 года целый грузовик старой мелочи зачем-то вывалили, хоть ведрами выноси».

Переходим водопад и сворачиваем к песчаному пляжу, где нас ждет ритуальный краеведческий пикник. Пляж почти настоящий – вдоль одной из стен коллектора тянется высокая гряда из песка и грязи. И погода курортная – внизу заметно теплее, чем на улице. Пока мы предаемся возлияниям, за углом появляется свет фонарей. Однако чужие здесь не ходят – нас догоняет группа встреченного в сквере доброжелателя. Алексей гордо заявляет, что мы идем выгружаться на Васильевский спуск. Группа в желтых купальниках вежливо предлагает мне поберечь задницу и вернуться с ними к Самотеке, но я не могу отказаться от такой интриги. А вот гость из Кенигсберга, хоть и намотал на голову героическую бандану с черепами, дигер оказался липовый –портвейну не пил, всю дорогу смотрел на часы и стенал про то, что зря полезли, пора валить отсюда, а то добром не кончится. Разумеется, накаркал.

Дальше мы долго шли по прямому туннелю – расстояния здесь воспринимаются совсем иначе, путь, пройденный верхом за десять минут под землей может растянуться до часа, а показаться еще дольше. Вообще, все происходящее здорово похоже на сон.

На Васильевский мы решили все же не ходить, а вылезти на тихой в ночную пору Никольской. «Это здесь» - уверенно сказал Леха, показывая на дыру в потолке. Кое-как забравшись в нее, мы оказались в вонючей трубе диаметром чуть больше полуметра, на треть залитой черной стоячей водой. Проползя по ней на четвереньках метров семь, выбрались в колодец, ведущий к люку. Сверху прошумела машина. «На проезжую выходить нельзя, - сказал мудрый спутник Кирилл, - надо искать другую нору». Но всех, видимо, так страшила мысль о возвращении в тухлую трубу, что большинство проголосовало за попробовать. Прислушались – тихо. Но едва Алексей отодвинул в сторону чугунную крышку, по ней двумя колесами проехало такси и крышка с грохотом сломалась пополам. Стоило бы рвануть вниз, но мы тупо вылезли, и не на укромную Никольскую, а на ярко освещенную правительственную трассу Ильинку, почти к дверям отделения милиции. В нашу сторону двигались недобрые люди в штатском. Вконец растерянная группа зачем-то ломанулась врассыпную, неуклюже переваливаясь в резиновых бахилах, забыв, что и бежать-то здесь некуда. Секунд через пять нас догнали.

- Лицом к стене! Кто такие!

- Мы дигеры…

- Мы пидоры?!!  ААА!!!

Короче, настучали по морде, свели в околоток. И долго потом объясняли какие мы лохи, и что бы нам было, если бы в  люк провалился кортеж президента, и почему спички детям не игрушка. Особенно запомнилась фраза «Вы не дигеры, вы дигенераты». Боюсь, есть в этом известная доля истины.

Источник: Большой город, №18(144), 26.10. 2005,