Авторы
Постепенно, с накоплением социального и чувственного опыта, я стал понимать, что стройность наших устойчивых представлений часто подвергается атакам со стороны разных жизненных обстоятельств. Например, смерти. Минская трагедия – гибель молодого человека во дворе собственного дома, избитого до смерти бандитами при чинах и спрятанных погонах, – очень поучительна в этом смысле.
Творчество Межерицкого - странный феномен сознательной маргинальности. С поразительной настойчивостью он продолжал создавать работы, которые перестали идти в ногу со временем. Но и само время перестало идти в ногу с самим собой. Ведь как поется в песне группы «Буерак»: «90-е никуда не ушли».
Надолго оставаясь в одиночестве, мы почти неизбежно пускаемся в воспоминания — о счастливом (или не очень) детстве, о лучших друзьях и первых отношениях, о рискованных поступках. Как мы стали теми, кто мы есть сейчас? Для Сванте Свантесона, повзрослевшего Малыша, катализатором воспоминаний становится звонок в службу доставки. В операторе он узнает Карлсона — и два старых приятеля начинают перебирать давно прошедшие события.
Мне уже приходилось отмечать, и даже не один раз, что мы все время оказываемся внутри различных фольклорных жанров. Внутри анекдота, например. Внутри скабрезной частушки. Внутри лубка, тюремной песни, пословицы, загадки, народной приметы… Нынешнее время даже уже не анекдотическое. Не частушечное, не лубочное. Оно откровенно сказочное.
Я, честно говоря, уже думал, что больше не придется писать про ковид, ан нет, жизнь продолжает «навешивать» и справа, и слева. Ковид, как бес на балу, кружит в вихре вальса, меняет партнера и опять кружит и кружит. Причем если сначала в основном кружил со стариками, то теперь выхватывает из толпы всех, не брезгуя маленькими детьми.
Без Кинга не было бы современной Канады с ее мощными либеральными традициями. А еще Кинг был странным: регулярно посещал спиритические сеансы, чтобы повидаться с покойной матерью и собакой, спрашивал советы у духа Рузвельта и умер в 75 лет, ни разу не женившись.
Эдгар Варез бросал парижскую консерваторию, спасаясь от «академической глупости и порока интеллектуализма», а 27-летний Роберто Герхард переезжал из города в город, следуя за своим учителем Шёнбергом. Жан Барраке был интеллектуалом-философом, алкоголиком и возлюбленным Мишеля Фуко, а Джачинто Шельси, граф Д’Айяла Вальва – затворником, запрещавшим фотографировать себя и нанимавшим секретарей, которые записывали ноты его сочинений.