Кто только не вспоминает теперь о старинной европейской чуме, вдохновившей Пушкина в дни пленившего его холерного карантина, в дни его принудительной «самоизоляции» на одну из его Маленьких трагедий. Кто только не цитирует, взбадривая друг друга и самих себя перед лицом чего-то непонятного, странного, в полном соответствии с умственно-эмоциональными нравами постмодернистской эпохи опасного и веселого одновременно:

Мой дед страдал географическим кретинизмом. Он вообще не ориентировался на местности. Если он говорил, что нам направо, можно было смело идти налево. Как-то раз он разминировал минные заграждения перед наступлением. Закончив работу, вернулся и уже был готов спрыгнуть в окоп, когда услышал немецкую речь. Еле-еле, едва дыша, отполз назад, и в результате оказался у своих.

Мы спросили Елену Павловну, забирали из их деревни кого-то или эта беда обошла стороной. «Как не забирали? Забирали. Боялись люди, конечно. Был Макар Полунин такой. Семья большая, бедная, детей полно. Так его взяли и арестовали. Говорили, по глупости про Сталина что-то ляпнул, не знаю. Кто-то взял и донес. Никогда больше Макара в деревне не видели. Дети без отца остались – куча мала. А что сделаешь?!»

Джон Адамс определён аналитическим музыкознанием в компанию композиторов-минималистов, и продолжает конструировать внутри неё свой обособленный джонадамсовский мир. Делает это легко и играючи – достаточно посмотреть на названия его пьес. Здесь и «Фанфары для поездки по вековому лесу на быстрой машине», и «Книга несуществующих танцев Джона». «Must the Devil Have All the Good Tunes?» («Должен ли дьявол иметь все хорошие мелодии?») – его новый концерт для фортепиано с оркестром.

«Здесь когда-то было то, а здесь это!» — говорю я сам себе. «Или нет, — возражаю я, тоже сам себе. — Это было как раз там, а здесь было вот это». «А здесь, — говорю я сам себе, — жила Люба, однокурсница» «Да нет же! — раздраженно отвечаю я. — Как раз напротив она жила, в этом вот дворе. Там еще скамейка была у подъезда».

Дуэт Ic3peak (Анастасия Креслина и Николай Костылев) стал настоящим открытием. Взяв за основу витч-хаус, они сочинили про себя сказку, а своими текстами попали в политическую повестку. Они наносят на лица толстый слой белого грима, красят губы в черный цвет, криповато улыбаются, но при этом выглядят безэмоционально. Так же холодно и отстраненно, в каком-то запредельно высоком регистре звучит и голос Насти.