“Ведь мы же, д-д-д- дружие , б-б-б-боксеры
И пусть нам с тобой по башке прилетало не раз,
Зато мы с-с-с-сами своей судьбы режиссеры,
И нашим люби-би-би-бимым не стыдно за нас.”
Трофимов
Я познакомился с Коганами на Каплановских курсах.
Фанька, красивая, с завитой мелким бесом темно коричневой копной волос на голове и Мишаня. Про таких говорят, косая сажень в плечах, крепкий, спортивный, с молниеносной реакцией. Мишка всю жизнь был спортсмен, боксер и пловец, сибиряк. Я однажды сказал, что если бы моих родственников отправили в Сибирь с твоими, то мои бы передохли все еще до Урала. Я и раньше слышал, что среди евреев попадаются здоровенные и крепкие мужики, но мне лично до Когана не встречались. Мне даже казалось что, здоровенный, атлетический еврей, это типа персонажа народного эпоса про Илью Муромца, мол такой, конечно, защитит. В моей жизни по большей части встречались такие, каких сразу представляешь, когда говорят: да он такой, еврейчик, маленький, кудрявый, шустрый, носатый и в очках с детства.
К нам в больницу пришел работать Олег Голубенко, чудный парень, двухметрового роста, худой блондин с голубыми, как небо глазами. Через неделю ко мне подошла медсестра и сказала :” А ты уверен, что он русский? Он совсем на тебя с Вайсманом не похож.”
Фанька и Мишаня сидели рядом, повернувшись спиной к двери и уткнувшись в книгу, они могли часами не отвлекаться. Для меня это было непостижимо, я отвлекался на каждый скрип. Они ходили пешком 79 блоков, в жару и в холод, и зимой и летом чтобы не тратить деньги на проезд. Мы были все бедны, как церковные крысы. Фанька плохо переносила жару и тогда Мишаня на последние гроши покупал бутылку воды и выливал ее Фаньке на голову. Вода исчезала в кудрявой голове как будто вылитая в песок. К приходу на Каплан все подсыхало. И так полтора года в дождь, жару и снег, каждый день без выходных!
В короткие перерывы народ собирался в столовой и поедал скудный ланч, принесенный с собой из дома, наперебой обсуждая выученное. Вопрос, ответ, вопрос, ответ, я вставлял анекдот, и опять вопрос. Он радостно смеялся над рассказанными анекдотами. Иногда он пытался сам рассказать , но начинал ржать после первой фразы и до конца так ни одного по-моему и не рассказал.
Он принимал участие и в обсуждении вопросов, слегка косноязычный, как бы нараспев выговаривая слова. Иногда, пытаясь что-то сказать, он как в старом анекдоте: "дайте мне пожалуйста чё-чё-чё, хер с ним, дайте белого".
Шустрый красавчик Кричевский закорешился с евреями помогать на обрезаниях, ведь как евреи вышедшие из Египта многие были не обрезаны. Он и Мишаню пристроил. Мы были рады любой подработке, а тут почти нейрохирургия. Маленький носатый мойл в сюртуке и шляпе и здоровенный Мишаня, в прошлом хирург-онколог, ему ассистировал. Оно и понятно, это же не у новорожденного делать обрезание, а у взрослого мужика. Мойл, прочтя молитву, и сделав очередное обрезание, зазевался, Мишаня небрежно выкинул обрезки в большой помойный бак, выстланный черным мусорным пакетом. Тоже мне невидаль, кусочек шкурки. Раввин натурально охренел, выпучив глаза и уронив челюсть, он подпрыгнув, нырнул и весь исчез в мусорном баке, так что лишь его черные ботинки виднелись снаружи. Было как будто его самого просто выкинули в мусор. Ну откуда Мишаня мог знать, что обрезки надо утилизировать по всем еврейским правилам. Больше его не звали.
Через пол года подошло время экзаменов. Народ потихоньку ставил как на тотализаторе кто сдаст и кто нет. Ленинградский хлыщ и позер Борька скорчив снисходительно рожу сказал:” Коган? Не, не сдаст” Он сам уже сдавал пару раз и безуспешно.
Когда пришли результаты, оказалось, что опять не сдал Борька, а Коган сдал, легко. Ведь он боксер и в тот раз снова победил по очкам.
В тот вечер ребята отмечали сданный экзамен и Мишаня развозил пьяную компанию домой на чужой машине, сам он в тот день не пил. Он никак не мог понять, почему так трудно рулить и почему машина, описав дугу упорно пытается упереться колесами в бордюр. Он забыл снять с руля club.
Мы дружим всю нашу американскую жизнь, и наши судьбы давно переплелись напоминая толстый морской канат.
Я не могу представить свою жизнь без моих друзей Коганов. Надежных и крепких, как февральский лед на озере Байкал.
Mirer, MD
