Нижеследующий текст был написан по заказу замечательной региональной арт-газеты «Селедка» в Нижнем Новгороде в связи с тем, что моя книга «Ермолка под тюрбаном» попала в шорт-лист премии НОС по двум категориям: «Критического сообщества» и регионального голосования «Волга/НОС». В российской прессе до сих пор не было ни одной рецензии на эту книгу, кроме интервью на сайте Colta.ru
Меня попросили высказаться о том, что я понимаю под “новой словесностью”. Я пишу свой ответ накануне английского Рождества, 24 декабря 2018 года.
Весь прошедший год ушел у меня на чтение одной книги. Я впервые в жизни прочел с начала и до конца на английском Old Testament (то есть, по-русски, Ветхий Завет) в стандартной классической версии известной как “Библия короля Якова”. Повествование держится на сложной паутине рифмующихся сквозь все тексты одних и тех же мотивов и мотивировок. Грехопадение, обретение Земли Обетованной, освобождение из Египетского рабства, возвращение на Родину, строительство Храма, его разрушение и новое пленение, новое грехопадение. Библия в переводе на английский звучит понятней, чем по-русски. Но без комментариев библейский текст темен и неясен, как и в древнееврейском оригинале.
Иудаизм как религия - это бесконечное разгадывание и прояснение скрытого смысла и связей между разными частями и главами Библии: все они магически связаны друг с другом, как детали в конструкции великолепного здания, храма, как извивы человеческого мозга. Из комментариев на комментарии вырос Талмуд и философская мистика Каббалы. Но, в конце концов, от головокружительной нескончаемости, повторяемости этого процесса наведения мостов задаешься вопросом: а что же дальше? Сколько можно? Куда все это движется? Зачем это? Короче: если это и есть вся жизнь, то в чем ее смысл?
То же ощущение замешательства от масштаба скрытых связей между фактами, событиями и идеями вызывают у нас наши собственные записные книжки; в моем случае - по страничке на каждый день, каждый год. В конце года начинаешь вникать в это дневниковое нагромождение и понимаешь, что в этом хаосе слов - целая драма прошедшего года, с лабиринтом связей и ассоциаций из предыдущих лет. Что делать с этими интригующими словесными завалами? Зачем это? Какую из дневниковых линий выбрать главной? В чем смысл этой цепочки слов? Что делать с этой запутанной жизнью?
Все романы автобиографичны - писателю больше неоткуда черпать, кроме как из опыта своей жизни. Все мои романы - это биографикция. Но для преображения автобиографического хаоса в повествование, нужно отыскать - в реальности или в нашем воображении - фигуру рассказчика, персонификацию автора или героя, способного взглянуть на нашу жизнь другим, отчужденным (от тебя самого) взглядом и, тем самым, придать этой жизни форму, цельность, разглядеть в нагромождении фактов и идей сюжетный ход или просто логику событий и, таким образом, их смысл.
Перечитывая собственные записные книжки и дневники, я наталкиваюсь на страницы записей по-русски. Эти дневниковые записи вовсе не означают, что речь идет о России, русской литературе или русских друзьях; записи эти - о том же ряде событий, что и записи на английском. Они интонационно, с другой точки зрения проясняют иногда то, что было упомянуто параллельно на английском языке. И если вернуться к библейским аналогиям, то следует напомнить, что английский текст Ветхого Завета - перевод с древнееврейского. Этот переводческий характер религиозного текста присутствовал и в самом оригинале: стандартное издание еврейской Библии включает еще и параллельный текст каждой страницы на арамейском - латыни той эпохи. Вторая часть Библия короля Якова - Новый Завет - был переводом с древнегреческого. Новый Завет - это не просто переход с одного языка перевода на другой. Это переход на совершенно другой стиль мышления.
Ты переворачиваешь титульный лист второй части Священного Писания и понимаешь, что из запутанного, как посты в Фейсбуке, лабиринта библейской эпики, многоголосья пророчеств, притч, хроники и поэзии ты попал в короткий детективный роман. Это - отчёт (изложенный в четырёх версиях четырьмя свидетелями) о загадочной жизни, проповеди, смерти на кресте и воскресении богочеловека, взявшего на себя первородный грех и освободившего всех нас от блуждания в потемках ветхозаветного чувства вины. И если вы в этот роман поверили, то все,что было написано до этого оказывается черновиком, дневниковыми заметками, намеками, предисловием и невольным пророчеством о явлении нового героя.
Новый Завет - это и есть новая словесность. У каждого – своя. И создаётся она сейчас, ежесекундно, всю жизнь, вновь как заново.
23.12.2018, London
Источник:
Seledka #1 (69),
