12.12.2014 | Книга недели

Американские горки

Алексей Агафонкин видит все время сразу, «назад» и «вперед» — как ленту кинохроники. И может без труда перемещаться между кадрами

Если вы любите кататься на американских горках — настоящих, серьезных, с мертвыми петлями, вам непременно следует прочитать роман Олега Радзинского «Агафонкин и Время». Если же не любите (как и я), прочитать стоит все равно — просто заранее настроившись на то, что вас будет долго и утомительно трясти и раскачивать. Честно говоря, слишком долго и утомительно, но можете поверить мне как человеку со слабым вестибулярным аппаратом: сконструированные автором ремни безопасности держат крепко, да и панорама, открывающаяся время от времени, с лихвой окупает дискомфорт.

Алексей Агафонкин, привлекательный шатен с зелеными глазами, наделен особым свойством: в отличие от обычных людей, способных жить только в череде последовательно сменяющих друг друга событий, он видит все время сразу, «назад» и «вперед» — как ленту кинохроники. И может без труда перемещаться между кадрами — для этого ему нужно лишь прикоснуться к человеку, в прошлое или будущее которого он хочет попасть. Работает Агафонкин курьером — курсирует между эпохами, доставляя разного рода артефакты из одного времени в другое, а живет в Москве 2013 года, в старой квартире без евроремонта. Среди клиентов Агафонкина встречаются люди весьма колоритные: например, с его помощью Владимир Путин сегодняшний в нужном ключе воспитывает самого себя сорокалетней давности, передавая через Агафонкина то письма с наставлениями, то прямые инструкции.

Если такую жизнь, наполненную постоянными временными и пространственными перескоками, можно назвать размеренной, то живет Агафонкин вполне размеренно. Иногда зависнет на пару недель или лет в особо полюбившейся эпохе, в другой раз примет участие в какой-нибудь войне или закрутит интрижку с красоткой былых времен, а порой как добропорядочный гражданин месяцами ходит на свою официальную работу — в дом Ветеранов сцены, где служит санитаром.

Словом, все идет хорошо, пока однажды с Агафонкиным не случится то, чего курьеру надлежит беречься пуще смерти: во время очередной операции он потеряет бесценный артефакт — облупленную деревянную юлу, и все его, с позволения сказать, будущее стремительно понесется под откос. Евразийский галлюциноз, пылкий роман с одной из обитательниц Дома ветеранов сцены (в ее цветущей молодости, разумеется), близкое знакомство с эсхатологической нечистью — библейскими Гогом и Магогом, якутский лепрозорий, Великая Степь эпохи Чингисхана — и герою, и читателю останется только судорожно хватать ртом воздух в краткие моменты между очередными головокружительными взлетами и пике.

Братья Стругацкие пляшут у Радзинского бодрую кадриль с Булгаковым (Гог и Магог в романе кривляются строго на манер Коровьева и Бегемота, отличаясь от последних исключительно тем, что «вечно хотят зла — его и совершают»), Владимир Орлов несется в лихом галопе с Львом Гумилевым, а по краям сцены на подтанцовках перетаптывается фигуры уж вовсе неожиданные — от Толстого и Гегеля до нобелевской лауреатки Тони Моррисон. Скачок от пронзительной и старомодной нежности к гротескному шутовству занимает не более страницы, маршбросок из ставки Чингисхана в дворянскую усадьбу XIX века и дальше, на плантацию американского Юга — несколько строк.

Надо ли говорить, что подобного рода романы всегда заканчиваются разочарованием. Вроде бы — концы сойдутся с концами, все фрагменты пазла, причудливо перетасованные во времени, с приятным щелчком лягут на свои места, герой сделает свой героический выбор и получит за него справедливое воздаяние, но подленькое ощущение, что ради такой простой развязки не стоило городить столь масштабный огород, все же останется. Однако если вернуться к метафоре с американскими горками, подобный исход предсказуем и неизбежен: кто же лезет на аттракцион ради прозаического возвращения на платформу отправления. В этом деле важен процесс, а не итог.

Источник: Meduza, 5.12.2014,