27.02.2012 | Арт

Страсти, кипящие в чернильнице

«Книга художника» в Отделе личных коллекций ГМИИ

Суровое, отчасти пугающее определение Gesamtkunstwerk, «Совокупное художественное произведение», как известно, было придумано Рихардом Вагнером, мечтающим объединить все искусства в единый синтез под началом музыки. Великие замыслы легче реализуются в камерном масштабе. Что и доказывает экспозиция «Книга художника. Livre dartiste. Испанская коллекция», которая продлится до 25 марта в Отделе личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина.

Около 300 листов графики шести гуру испанского модернизма (Пикассо, Дали, Миро, Гриса, Клаве, Тапьес) из собрания двух коллекционеров Георгия Генса и Бориса Фридмана развешано в длинной анфиладе музея. В том, что листы разброшюрованы, насилия над книгой нет. Это родовая особенность livre dartiste.

В начале XX века во Франции издателями-маршанами Амбруазом Волларом и Даниэль-Анри Канвейлером был открыт новый жанр, предполагавший воспринимать книгу практически тем самым вагнерианским «гезамткунстверком», совокупным художественным объектом. Художник становился соавтором.

Его работа не ограничивалась ролью скромного аккомпаниатора литературного текста. Скорее речь шла о двойном концерте, в котором два солиста — писатель и художник — будто соревнуются друг с другом за право владеть вниманием публики.

Созданные знаменитыми художниками (Воллар и Канвейлер привлекали к сотрудничеству Пикассо, Дерена, Шагала, Брака, Руо, Дюфи) гравюры активно отвоевывали себе пространство страниц. Текст становился частью единого образа, каждый разворот мыслился завершенным артопусом, вполне автономным. Листы уже не брошюровались, а складывались в специально сделанную коробку. Рассматривая экспозицию в ГМИИ, понимаешь, что «Книга художника» во многом повод демонстрации недюжинных амбиций мастеров нового искусства, родившегося в «буре и натиске» авангарда.

Особенно четко это видно потому, что все шесть авторов — темпераментные испанцы с огнем в крови. На кубофутуристических натюрмортах Хуана Гриса к стихотворениям Пьера Реверди эти кочующие с холста на холст в живописи первой четверти XX века скрипки, шахматы, гитары, трубки впечатываются в композицию книжного листа так могуче, что значительность предметного мира ощущаешь тактильно.

89-летний (родился в 1923-м) патриарх испанского модернизма Антони Тапьес предпочитал бумагу со сложной тисненой структурой, включал в нее визуальные шумы газетных страниц, заливал листы потеками ярких чернил. Вклеивал портреты. Созданные им в 1993 году «Римские элегии» Иосифа Бродского — настоящее театральное пространство (умные кураторы «озвучили» книгу голосом Бродского).

Раздирающие статику традиционной типографики красочные вихри и «танцующие в тесноте» мифологические существа определяют образ различных livre dartiste Пабло Пикассо. Среди них и выполненные методом трансферной литографии (с двойным перенесением отпечатанного рисунка на камень) «Поэмы и литографии», и «Неведомый шедевр» Бальзака, и сонеты русского авангардиста — поэта, художника, издателя Ильи Зданевича «Афет».

Жаркий оппонент Пикассо по части градуса гениальности Сальвадор Дали представлен множеством работ, которые (о, эврика!) не так раздражают, как его нарочитые коллажные ужасы в масштабах grand opera. Так, иллюстрации к Хемингуэю («Старик и море»), к средневековым текстам («В поисках Грааля») виртуозны, легки, музыкальны и при этом целомудренны, сдержанны.

Увлекательнее всего, конечно, разглядывать собранные в кожаную папку с застежками из слоновой кости гелиографии к кэрролловской «Алисе в Стране чудес». Дали выполнил их в 1969 году, и этот труд разошелся впоследствии тиражом 2700 экземпляров — невиданным для livre dartiste.

Графика к «Алисе» сверкает и буйствует всеми цветами: тонкая каллиграфия рисунка удерживает глаз так, как и завещал первый иллюстратор «Алисы» Джон Тенниел. Одновременно в поле изображения вторгаются яркие образы из мира гениальных детских каракуль или искусства аутсайдеров.

Кажется, что полетный стиль книжной графики Дали не так уж далек от школы книжной иллюстрации, сформировавшейся в СССР эпохи 70–80-х. Еще больше параллелей находишь, разглядывая иллюстрации к «Кармен» Мериме и «Пиковой даме» Пушкина, созданные в 1946 году Антони Клаве. Вихляния и выверты очерченного быстрой линией кукольного мира во многом сближают работы Клаве с опусами известных советских иллюстраторов, семейного содружества Георгия, Александра и Валерия Трауготов, в частности, с их замечательными картинками к сказкам Андерсена. Так livre dartiste входит в диалог с отечественной книжной культурой. 

Источник: "Московские новости", 06.02.2012,