Авторы
"Главный режиссер" и "художественный руководитель" у нас должности номенклатурные. Их назначают вышестоящие инстанции. В Москве это, как правило, Департамент культуры правительства города. До этого года все проходило четко: начальство доставало из рукава какого-нибудь ничем в художественном смысле не приметного режиссера (кому невидимая миру очередь подошла), сажало его в театр, труппа которого прежде своего нового духовного лидера и в глаза не видела. Первый бледный сезон списывали на притирки, второй -- на происки недовольных, а через пару-тройку следующих - искали в рукаве следующего счастливца.
В этом году случилось нечто невиданное: художественным руководителем одного из самых крупных московских театров, а именно Театра им. Вл. Маяковского с богатой и славной в прошлом веке историей, назначили лучшего российского режиссера нулевых, лауреата всех возможных творческих премий, Миндаугаса Карбаускиса. Ни в каких номенклатурных очередях он никогда не состоял, не раз демонстрировал начальству строптивую независимость. И главное: Карбаускиса захотела видеть своим руководителем труппа, то есть было нарушено основополагающее правило инкогнито. Как бы чего не вышло...
Оно и выходит. Во-первых, подозрительно довольна труппа: в каждом углу - репетиции, занятия по импровизации, лаборатории. Молодые режиссеры тусуются. Две премьеры (еще в прошлом сезоне задуманные) уже вышли. На подходе первая премьера Карбаускиса: "Таланты и поклонники" с Ириной Пеговой в главной роли. Первые спектакли проекта «Новый Маяковский». Весной грозятся выпустить еще и еще. Во-вторых, слишком рано возник конфликт с посаженным по всем номенклатурным правилам новым директором: Куриленко Евгенией Ивановной. Она-то, как и полагается, относится к театру, как хозяйственной единице: освоение денег на ремонт филиала, устройство знакомых и родственников на регулярные зарплаты - ну, вы понимаете... А тут эти бесконечные творческие проекты! Сплошные траты!
Чтобы исправить собственный прокол, номенклатура подтягивает скрытые резервы. Вот, например, на "Эхо Москвы" юрист Барщевский (по совместительству - драматург) на вопрос, что он думает о словах Путина, вдруг принялся рассуждать о патриотизме на вопиющем примере: в заслуженный театр пришел молодой литовец и первым делом снял спектакль об обороне Москвы. Наврал: спектакль "Рубеж" из репертуара (к сожалению) не снят. Но главный вопрос -- национальный - поставлен. Почему он поставлен в ответ на вопрос о Путине, Борщевскому виднее. Но возмущение общественности было выражено аккурат в момент, когда перед Департаментом культуры лежал ультиматум Карбаускиса "или я или директор".
Правда, в Департаменте к тому моменту начальство поменялось. Вдруг оно теперь решит, что творчество в театре важнее не только денежного, но и национального вопроса? Чего ему и желаем.
Софья Толстая в спектакле - уставшая и потерянная женщина, поглощенная тенью славы своего мужа. Они живут с Львом в одном доме, однако она скучает по мужу, будто он уже где-то далеко. Великий Толстой ни разу не появляется и на сцене - мы слышим только его голос.
Вы садитесь в машину времени и переноситесь на окраину Екатеринбурга под конец прошлого тысячелетия. Атмосфера угрюмой периферии города, когда в стране раздрай (да и в головах людей тоже), а на календаре конец 90-х годов передается и за счет вида артистов: кожаные куртки, шапки-формовки, свитера, как у Бодрова, и обстановки в квартире-библиотеке-троллейбусе, и синтового саундтрека от дуэта Stolen loops.
