09.11.2011 | Арт

Вотум доверия

Джованни Беллини — главный гость IV Московской биеннале

Возможно, вдохновившись удачным примером Венецианской артбиеннале нынешнего года, на которой первым современным художником был выбран живший в XVI веке Якопо Тинторетто, куратор Ольга Свиблова решила освятить московскую биеннале великим именем Джованни Беллини. В залах Московского Мультимедиа Арт Музея (МАММ) гостит шедевр венецианского кватрочентиста Джованни Беллини — «Портрет молодого человека» из собрания Капитолийских музеев Рима.

Этот портрет, по мысли куратора, должен вступить в диалог с современным искусством, с инспирированной образами живописи Беллини видеоинсталляцией группы AES+F «Allegoria sacra» («Священная аллегория»). Оказалось, что AES+F и Беллини в сущности антиподы. И диалог между ними, мягко говоря, проблематичен.

Итак, Джованни Беллини. Этот венецианский мастер XV столетия утвердил в своем искусстве идею совершенной гармонии человеческой истории и вековечных природных циклов. Собственно, Беллини растворил дела людские в напоенной любовью и благодатью атмосфере нежно принимающего нас Естества. Великий итальянский историк искусства Джулио Арган акцентировал в очерке, посвященном Беллини, следующее. Хотя Беллини и испытал большое влияние сурового классициста Андреа Мантеньи (который был родственником венецианца, женат на сестре Беллини Николозии), понимание культуры и натуры у обоих сильно разнятся. «Мантенья включает природу в историю, а Беллини растворяет историю в природе… Лейтмотив мысли Джованни Беллини: между классическим натурализмом и христианской духовностью нет непроходимой пропасти, ибо живой связью между ними был сам Христос, который своим явлением и жизнью на земле придал природе новое значение».

Портрет из Рима - великий образец того, как природная гармония становится мерилом гармонии личности человеческой.

Светоносный, драгоценный в модуляциях тона колорит позволяет показать лицо знатного юноши так, словно оно сформовано из тех же самых корпускул, атомов, что и прозрачный воздух, проносящиеся вдали облака. А в зрачках мерцают солнечные лучи. Контуры мягко растворяются благодаря тем же нежным воздушным объятиям, которые живописал Беллини с великим мастерством. Абсолютное доверие натуре и смирение перед ней позволяют быть медиумом немотствующей гармонии Вселенной. И каждый ей причастен.

О том же, уверен, вроде бы загадочная «Священная аллегория» Беллини. Бесполезно искать в ней навязанную извне литературную программу о чистилище, об ожидающих cуда душах. Всякой дидактической литературности Джованни Беллини был чужд. Позволю себе быть солидарным с исследователем Ириной Смирновой, которая видит в композиции аллегорию родного Беллини города — Венеции. Венеция — увенчанная короной прекрасная женщина. Ей покровительствует, молитвенно сложив руки, Мадонна. Ее защищает с мечом апостол Павел. За нее молятся cвятой Себастьян и Иов. От нее уходит прочь турок в чалме. Золотыми яблоками ее садов играют дети. Ее духовная жизнь обозначена пустыней отшельников Фиваидой, где кентавр ждет странника. Хозяйственная жизнь изображена материковой Террафермой с работающими на ней крестьянами. Все эти смыслы ненавязчивы и не дидактичны. Главная тема — чуткая гармония с природой, великим естеством, что освящает свершения людские. Стоя перед «Священной аллегорией» в Уффици, впадаешь в подобие чудесного сна наяву. Своей совершенной гармонией, мудрой тишиной картина гипнотизирует.

Теперь — «наследники». Группа AES+F сделала фильм, в котором создан мир именно что «антипатичный» в отношении к Беллини (кстати, вспомнились чудесные диалоги кэрролловской Алисы во время полета в кроличьей норе).

Сюжетная основа шикарно изготовленного с помощью анимированных фотографий и компьютерной графики опуса — это нарративная, литературная интерпретация «Allegoria sacra» о чистилище и ожидающих cуда душах. Герои венецианца попали в зал ожидания аэропорта. Они эффектно выглядят, все разных национальностей. Помимо иудеев, арабов, африканцев и азиатов с красными лопатами (встречающими самолет с мордой китайского дракона), имеются разрисованные папуасы и девицы-гуманоиды из летающей тарелки. Кентавр — модельный юноша Данила Поляков, cвятой Себастьян — другой красивый модельный юноша, воин с мечом — составитель словаря русского мата Плуцер-Сарно… Зрительная партитура фильма — вершина того, что можно назвать насилие над естеством. Анимированная фотография уподобляет движения героев, мимику их лиц поведению персонажей компьютерных игр. Видеоколлажи напоминают фотографии в рекламных журналах, где часто ради гиперосязаемой презентации красоты и роскоши из кадра намеренно изгоняется воздух. Роднит с Беллини фильм AES+F лишь тема сна. Однако если у венецианца это грезы в согласии с естеством, то у наших современников — блуждания по островам киномейнстрима (от Кубрика до Родригеса), массмедиа, сетевых игр и трендам contemporary art. Смотреть фильм увлекательно, но к Беллини он не имеет ровным счетом никакого отношения. Постмодернизм — цветы запоздалые.

Причина? Бесчувственность по отношению к великой традиции. У меня даже доказательства этой индифферентности имеются. Когда пришел на выставку: фильм AES+F демонстрировался со всем трепетным отношением к требованиям техрайдера. А проекция слайда с репродукцией картины Джованни Беллини «Священная аллегория» на стену перед входом в видеозал отображалась в ужасном разрешении и в зеркальном развороте (право-лево перепутаны местами). Имеются ли мастера contemporary art, которым можно было бы выразить «вотум доверия» в отношении диалога с великим творчеством Джованни Беллини? Думаю, это тот, кто умеет умалить себя до смиренного внимания естеству, приблизиться к пониманию христианского значения жизни природы. Билл Виола, конечно.

Источник: "Московские новости", 24 октября 2011 года,