24.03.2010 | Арт

Оммаж оммажам

Совершенная свобода и тончайший эстетизм

Новая галерея «На Вспольном» представила выставку двух художников Никиты Алексеева и Олега Яковлева. Никита Алексеев в последнее время выбился в чемпионы Москвы по количеству выставочных проектов. И, надо заметить, получается один интереснее другого. Сейчас еще работает по соседству его персональная выставка в Stella Art Foundation. Но в галерее «На вспольном» Никита сознательно выбрал себе роль скромную, в первую очередь, представляя публике своего старинного приятеля, когда-то москвича, а уже более тридцати лет как парижанина, художника Олега Яковлева.

Его искусство Никита называет «проявлением совершенной свободы и тончайшего эстетизма». Увы, сегодня на родине его работы помнят уже только друзья и искусствоведы.

Тем не менее, десять лет назад, к удивлению самого художника, Третьяковская галерея купила у него несколько работ и даже повесила их в только что созданной экспозиции искусства второй половины ХХ века.

Никита Алексеев представил на выставке две свои небольшие серии - «Ballet Fabriano» (2006) и «Посвящение Олегу Яковлеву» (2007), созданную после одного из долгих телефонных разговоров с ним. Яркие игривые оммажи, временами нарочито декоративные, сопровождаются лаконичными философскими рассуждениями.

Художник Олег Яковлев в Москву на свою первую за много лет выставку не приехал. Главным препятствием к визиту послужил любимый кот по имени Котик. Это лучший друг Олега — ему он посвящает картины и свои литературные опусы. Узнав об этом факте, в голову приходит мысль  - вот оно естественное течение жизни — искусство искусством, а кота-то оставить не с кем. Именно естественность, какая-то природность и невероятная душевность сквозит из работ Яковлева, хотя перед нами по большей части лишь крестики-нолики-кружочки. Неуловимое, чувствуемое на подсознательном уровне ставит его в ряд интереснейших абстракционистов нашего времени.

Абстракцией Яковлев занимается всю жизнь, но есть у него и фигуративные работы. В Москве выставлены произведения середины - второй половины 1970-х и новые. Яковлев — из тех единиц, которые еще в «совке» развивались параллельно общемировой художественной традиции.

Те информационные крохи, которые доходили до местных авангардистских арт-деятелей, были не только с запада. В таком же положении оказалась и русская абстракция первой половины ХХ века. Сначала ее отрицали, потом забыли, — в итоге к 60-70-м общество о первом русском авангарде не имело почти никакого представления, а особо интересующиеся своими предшественниками художники могли найти об этом лишь редкие упоминания. Олег Яковлев был одним и немногих художников-нонконформистов молодого поколения (семидесятники), кто удостоился чести быть вхожим в дом великого коллекционера Георгия Костаки, заново открывшего миру шедевры первого русского авангарда. Там Яковлев и увидел искусство, убедившее его в правильности избранного пути. Последователей Малевича и тогда и теперь не счесть. Но Олег Яковлев и еще Михаил Чернышов, пожалуй, являются наиболее интересными художниками-абстракционистами второго авангарда в этом направлении.

Олега Яковлева всегда интересовали простые формы. В его работах нет   ни грамма излишней художественной шелухи, салонности. Жизненная легкость, которая (несмотря на все невзгоды) присутствует в его восприятии мира, прочитывается в его произведениях.

Ведь, чтобы сказать что-то очень сложное иногда нужно посмотреть на это просто. Живопись 1970-х — разноцветные, ярких локальных тонов, решетки, круги, извивающиеся параллельно друг другу линии, создающие симметричные узоры. В шутку можно назвать их «шторами», экзотическими тканями. Нарочитая небрежность отражает полную внутреннюю свободу, свойственную разве что рисующим детям. Тем более, что сам Яковлев говорит: главное искусство делается малышами до пяти лет, пока их еще ничему не научили. В традиции детского рисунка он обыгрывает и такое серьезное художественное явление как супрематизм. Живописная серия 1976-1977 «Квазимир Мухлевич. Супрематизм» вызвала наиболее оживленное обсуждение на открытии выставки. Многих сбивало с толку говорящее название, яркость красок, то, что эти работы видел даже мало кто из друзей. Говорят, что и Малевич играл с собственными датировками. В любом случае — этот ироничный стеб, когда бы он не был создан, играет с самим пафосом супрематизма. «Когда исчезнет привычка сознания видеть в картинах изображение уголков природы, мадонн и бесстыдных Венер, тогда только увидим чисто живописное произведение» - писал Малевич. А Яковлев, наоборот, к супрематистским формам «приделал» ручки, ножки, головы, пририсовал рожицы и т.д.; дал картинам забавные названия - «Торт-сказка», «Птичка Чикочика», «Ленин — дурак», «Супрематизм укрепляет организм!» и «Слава Мухлевичу». «Супрематическая композиция с двумя дамами» - прогуливающиеся два забавных человечка с собакой, как и все другие сюжеты, составлены из квадратов, прямоугольников, кружков и линий, с авторскими добавлениями. Даже подпись — «К.М.» поставил.

Сегодняшние произведения Яковлева можно сказать «утончились». Это тоже абстракции, но утратившие былую геометричность.  Но в беспорядочном скоплении ярких линий чувствуется та же живость и чувство ритма, как и в ранних работах. Разрыв между 1970-ми и 2000-ми почти не ощущается. Разве что безымянные холсты обрели названия, правда, большинство из них — посвящение любимому коту.

А в своей автобиографии Олег Яковлев написал про себя тоже очень просто: «Я, Олег Витальевич Яковлев, родился в Ленинграде на Садовой улице 7 сентября 1948 года. В 1977 году уехал в Париж. Я — художник. Я пишу рассказы, романы и стихи. Вешу около 100 килограммов и ношу бороду». За давностью лет эта информация частично, конечно, устарела. Наверняка, с момента написания этих строк, не исчезла борода, но точно прибавился вес. Но главное, к счастью, осталось неизменным. Олег Яковлев по-прежнему создает прекрасные абстрактные композииции, которые на выставке покорили всех.