29.12.2009 | Арт

Все хорошо?

Десятилетие ММСИ

Текст: Ирина КУЛИК,

Текст: Елена ШИРОЯН

Период с 15 по 22 декабря в летописи столичной арт-жизни останется (по крайней мере, многим хотелось бы, чтобы остался) как "Юбилейная неделя Московского музея современного искусства". ММСИ отмечал свое десятилетие с размахом и на всех своих площадках. Новой концептуальной экспозицией в главном здании на Петровке, тремя выставками, подготовленными другим юбиляром, ГМВЦ "РОСИЗО", в залах Государственного музея современного искусства РАХ на Гоголевском бульваре (кроме бенефиса искусства соцреализма, там демонстрируются работы советских художников 1970 - 1980-х годов и Государственная коллекция уникальных музыкальных инструментов), и занимающей все четыре этажа филиала музея в Ермолаевском переулке ретроспективой Константина Звездочетова.

Галерея "Файн Арт" сделала ММСИ свой скромный, но симпатичный подарок, еще в начале месяца устроив в помещении на Тверском бульваре, 9 сборную экспозицию "Автопортрет": более полусотни знаковых персонажей сегодняшнего арт-мира так или иначе изображают самих себя

(эта нехитрая затея тем не менее получила грант Президента Российской Федерации для поддержки творческих проектов общенационального значения в области культуры и искусства). Кроме того, в юбилейную программу входили "круглые столы" и мастер-классы. В общем, музей окончательно заявил о себе как об одном из главных действующих лиц на столичной художественной сцене. Впрочем, как показали торжества, он по-прежнему обязан своим лидерством скорее масштабу деятельности и ее надежной финансовой основе, нежели интеллектуальной изощренности. Но очевидные сдвиги налицо. Одиозный образ игрушки президента Российской Академии художеств и членов его семьи остался в прошлом. Так что мы искренно присоединяемся к юбилейным поздравлениям. Считайте наш обзор посильным праздничным приношением.

Придверные интриги: новая экспозиция на Петровке

Пространства здания на Петровке, 25 - знаменитого уцелевшего памятника архитектуры времен допожарной Москвы, построенного Матвеем Казаковым еще в осьмнадцатом столетии, - являлись для руководства Московского музея современного искусства причиной непроходящей головной боли все десять лет существования институции, отмечающей ныне свой юбилей. Собственно, даже не сами пространства, несмотря на их затейливость, тесноту и темноту, не сочетающихся с музейным предназначением. Волновало больше наполнение, не столько вид, сколько состав экспозиции.

Именно здесь в 1999-м открылся ММСИ, но тогда это было всего лишь частное собрание его основателя Зураба Церетели, наполовину состоящее из произведений самого владельца, дополненное произведениями русского авангарда сомнительного происхождения и совсем уж случайными работами западных художников. Коллекция тем не менее прирастала, экспозиция постепенно менялась, приобретая некое подобие структурности, но только эти трансформации происходили каким-то неведомым образом и стараниями неизвестно кого.

Профессионалы продолжали ворчать и ерничать, не считая дом на Петровке за музей. Но выставочная программа здесь становилась все более внятной и качественной, в собрании появились вещи сверхактуальные, и понятие "современное искусство" применительно к детищу президента Академии художеств уже не так резало слух.

Тем более что исполнительный директор ММСИ Василий Церетели, молодой художник с американским образованием и увлечением новыми технологиями, взял прямой курс на модернизацию заведения.

И в феврале этого года, в преддверии юбилея, так сказать в качестве разогрева, музей решился на революционный жест: на втором этаже была сделана новая, "экспериментальная", как назвали ее организаторы, экспозиция-выставка "От штудии к арт-объекту", подготовленная куратором Анной Арутюнян и выступившим в качестве дизайнера архитектором Борисом Бернаскони. Идея была простой: смешать работы разных времен и жанров, сообразуясь лишь с тематическими делениями на "Канон", "Натуру" и "Метаморфозы". Ход радикальный лишь в контексте предыдущей совершенно бессмысленной деятельности музея, однако этот бесхитростный постмодернизм все равно обернулся очень успешной и зрелищной выставкой, позволившей пойти еще дальше в поисках новых экспозиционных решений.

Вот - итог, пока еще тоже предварительный. 15 декабря, в день рождения музея, на Петровке презентовали основной проект в рамках юбилейной программы - выставку "День открытых дверей: особняк - гимназия - клиника - музей. Российское искусство 1989 - 2009 годов из музейной коллекции". То есть, по сути, занимающую все три этажа здания новую экспозицию, только снова временную (она будет открыта до середины марта).

Музейщики и приглашенный куратор Юрий Аввакумов, как видно из подзаголовка, сфокусировались лишь на новейших арт-тенденциях, выбрав более двух сотен произведений "актуальных" художников - от классиков концептуализма и соц-арта до ярких имен новой генерации. Решительно обошлись без ветеранов нонконформизма и прежде так почитаемых здесь героев "левого МОСХа". Но хранителей традиций просьба не беспокоиться: этот проект исполнен поразительной мемориальной силы и культурной глубины. Архитектор по образованию, Аввакумов выбрал центральным персонажем срежиссированного им многоголосого и густонаселенного спектакля само здание нынешнего музея, дом, историю которого он попытался реконструировать и на основные вехи которой старался нанизать микросюжеты, инсценированные в каждом из залов.

Казаковская постройка в самом деле имеет длинную и витиеватую судьбу, зафиксированную в названии проекта. До половины позапрошлого столетия она была особняком купца Михаила Губина и его потомков, на рубеже XIX - XX веков стала частной гимназией Франца Креймана, после революции тут размещался Государственный институт физиотерапии и ортопедии.

Устроителям экспозиции в архивных разысканиях удалось восстановить планы интерьеров на всех трех этапах жизни кардинально менявшего свои функции сооружения, и зрителю, пришедшему в музей современного (!) искусства, все равно предстоит своего рода историческая экскурсия.

Сначала аудиоинсталляция Ольги Барковской будто бы вторит шуму времени - скрипу половиц, монотонному гундежу учителя, причитаниям советских больных. А в каждой из комнат массивные двери (не знаю, помнят ли они старых хозяев или свидетельствуют лишь о капитальности сталинской медицины) сняты с петель - все-таки "День открытых дверей", как и было обещано афишей. Они прислонены к стенам и на каждой, кроме списка художников-экспонентов зала и кураторской экспликации, есть еще абсурдное и трогательное в своей полихроничности указание-табличка вроде "Контора - столовая - водотеплолечебница" или "Парадный зал - класс географии - лечение сколиозов".

И вот тут открывается самый спорный элемент проекта. Экспозиция поделена на отдельные главы, этакие ключевые полуабстрактные сюжеты из тех, что могут волновать современного художника. Список их закономерен и предсказуем: телесность, память, коммуникация, консумеризм, идентичность, визуальная агрессия, утопия, война, мегаполис... Откройте любой каталог большой международной выставки contemporary art - и все станет понятно. За двадцать лет и российское искусство запаслось необходимым словарным запасом. Насколько подпадают под эти терминологические уголовные статьи конкретные произведения, насколько им удобно проходить по одному делу-залу, не зная прежде о существовании друг друга, - это закономерный вопрос к куратору-прокурору. Но организаторы экспозиции уверяют, что все вещи распределялись по камерам еще и в соответствии с исторической табличкой на стоящей у стены двери. Но, помилуй бог, какая вообще связь между, например, бывшими купеческой конторой и советской водотеплолечебницей, кроме подходящего объема пространства? Случайное совпадение. Однако отчего-то пресс-релиз утверждает, что именно тут, исходя из функциональной логики, следует расположить произведения, критикующие общество потребления. В общем, зрителю есть над чем поломать голову, коли будет желание. Загадок и интеллектуальных интриг на Петровке предостаточно.

Хотя можно просто получать удовольствие от со вкусом отобранных современных работ, проникаться духом здания с большой историей и поверить встречающим тебя под потолком вестибюля, змеящимся по фризу строкам одного из легендарных "обращений" середины 80-х Дмитрия Александровича Пригова: "Граждане! Входя в дом свой, мы быстро осматриваемся, словно отыскивая кого-то, кто выйдет из угла и доложит: "Все хорошо! Дмитрий Алексаныч". Ну, хорошо - так хорошо.

У нас была великая эпоха: 50 лет "РОСИЗО" в юбилейной программе ММСИ

В дни своего юбилея Московский музей современного искусства предоставил залы Государственного музея современного искусства РАХ на Гоголевском бульваре собрату-юбиляру - Государственному музейно-выставочному центру "РОСИЗО", отмечающему 50-летие.

В своем роде уникум: не являясь музеем, он хранит в своих фондах коллекцию вполне музейного уровня, практически не доступную зрителю. В последние годы, ознаменованные переориентацией "РОСИЗО" на международную арт-сцену, очевидна политическая воля к реактуализации и публикации его обширного собрания: все чаще эти сокровища, сиречь перлы нашего казенного искусства 1930 - 1990-х годов, появляются на выставках как в России, так и за рубежом. Можно даже посетовать, что к нам работы движутся задом наперед: сперва демонстрируются на Западе, например, как это было с проектом "Советский идеализм", который сначала показали в Бельгии на фестивале "Европалия. Россия" в 2005-м, а лишь на следующий год - в Отчизне, да и то в удаленной Перми. Но стоит ли обижаться, решим позже.

Пока лишь отметим, что для нынешней выставки "Соцреализм: инвентаризация архива. Искусство 1930 - 1940-х годов из собрания ГМВЦ "РОСИЗО" место выбрано чрезвычайно точно: именно в этом здании на Гоголевском бульваре, 10 находилась штаб-квартира Союза художников СССР, чьи звезды - главные действующие лица пафосного юбилейного проекта. Предпринятая историческая реконструкция - попытка, по замыслу куратора Зельфиры Трегуловой, научного исследования эпохи на материале живописи и плакатной графики, - выглядит в этих залах настолько органичной, что приобретает несколько зловещий оттенок. Поэтому рецензенту трудно с хладнокровием удержаться на позиции все понимающего арт-критика, забыв о сегодняшнем контексте и отринув эмоции человека, живущего здесь и сейчас. И не думая о людях иных профессий, которые после вернисажа придут смотреть выставку, возможно, не вчитываясь в политкорректный текст куратора. К слову, благодаря Интернету он доступен каждому и вне Москвы.

В самом деле, что должен чувствовать российский интеллигент, свидетель эпохи застоя и перестройки (не говоря уж об "оттепели" и сталинской эпохе, которая и стала предметом изучения), в двух центральных залах выставки, сплошь увешанных портретами Сталина и "сброда тонкошеих вождей"? Пройдя их насквозь, полюбовавшись размещенными в проходах плакатами, отличными, но зачастую украшенными надписями типа "Да здравствует партия Ленина - Сталина!" или "За Родину! За Сталина!", вы окажетесь посреди заводов и фабрик, где вдохновленный любимыми руководителями труженик-ударник сияет от радости, но никогда не падает от усталости. Рыбный магазин с гигантским аквариумом, полным живых карпов (Юлий Клевер), мастерская по производству барочного вида тортов (Ольга Яновская), праздничные демонстрации под красными флагами (Василий Викулов)...

Подслащенная пилюля идеологии тоталитаризма так и просится в пересохший рот зрителя, который потрясен давно забытым зрелищем "благоденствия" и размяк от ностальгии по "сытому", "счастливому" прошлому родной страны.

Нынешняя выставка - из той же серии, что прошлогодние "Красноармейская студия" в Фонде "Екатерина", приуроченная к 23 февраля (кстати, куратором выступила та же Трегулова), проект Екатерины Деготь "Борьба за знамя" в "Новом Манеже", как и более ранние "Коммунизм: фабрика мечты" Бориса Гройса во Франкфурте и поминавшийся "Советский идеализм" в Льеже. Заметим, проекты весьма успешные, и вряд ли только в силу превосходного качества многих выставленных там картин, в том числе из фондов "РОСИЗО".

Не первый год ведутся разговоры о феномене соцреализма и о "вкладе" в арт-ландшафт эпохи тех мастеров, кто вовсе не разделял идеологии тоталитаризма. Исследовать историю советского официального искусства надо, спору нет. Не стану возражать куратору, уверяющему в каталожной статье, что это "крайне интересный художественный феномен, демонстрирующий, как во множестве случаев живописное мастерство пробивается сквозь жесткие рамки идеологически регламентированной задачи и находит выход в эстетической неординарности предложенного решения". И все же скребет что-то в душе, заставляет чувствовать себя неуютно.

А если уж совсем начистоту, на подобных выставках становится стыдно. Не за несчастных художников, кое-как выживавших в тех жутких

условиях (впрочем, все жили по-разному, далеко не всегда несчастливо). За себя. За свою страну. За равнодушие и готовность все оправдать. В том числе и за появление прекрасных по качеству, "вкусных" по живописи портретов тирана в музее - только подумайте! - современного искусства. Куда, кстати, нынешние художники должны вроде бы приходить учиться мастерству, а то и черпать идеи!

Вероятно, кураторы, позиционирующие свой проект как вполне деидеологизированный, ничуть не задумывались о том, насколько все это похоже на реанимацию идеологии. Какой? Позвольте не углубляться в эту тему, а напомнить, насколько невозможно публичное присутствие аналогичных полотен в дружественной ныне стране - Германии. Да что вы, там и анекдот про 30-е и 40-е не расскажешь: собеседник вместо смеха будет умирать со стыда!

Трудно отделаться от ощущения, что юбилейный проект двух столь уважаемых институций, как советского ветерана "РОСИЗО" и ММСИ, продукта постперестроечной эпохи, оказался прежде всего подарком к 130-летию вождя народов, которое выдалось именно на эти дни.

И может послужить наглядным пособием для сегодняшних вождей разного толка: ряды питомцев, склонных внимать мифам о прекрасной былой эпохе, не то что не редеют, а уплотняются день изо дня. В воздухе носится нечто немыслимое еще лет десять назад, когда поворот к неким прежним идеалам воспринимался как нонсенс. Однако посмотрите телевизор, послушайте разговоры в трамвае, пройдите по книжным - и убедитесь, насколько хрупкой оказалась извечная мечта о либеральных ценностях.

Домики на болоте: Константин Звездочетов в Ермолаевском переулке

В здании Московского музея современного искусства в Ермолаевском переулке открылась выставка Константина Звездочетова "Не выдержал", приуроченная к 10-летию ММСИ и проходящая в рамках программы "Москва актуальная", которую уже три года назад музей придумал совместно с "XL Галереей". Первая в столице музейная ретроспектива одного из самых известных и культовых деятелей московского современного искусства - событие, конечно, достойное того, чтобы быть включенным в расписание юбилейных торжеств ММСИ.

Константин Звездочетов - фигура для местного контекста сколь характерная, столь и уникальная. Он появился на андеграундной московской арт-сцене на рубеже 1970 - 1980-х годов в качестве основоположника группы "Мухомор". Она породила целую альтернативную субкультуру. Деятельность "Мухоморов" включала в себя, помимо рисования заведомо дурацких картин и рисунков, создания дадаистских поэтических альбомов с собственными иллюстрациями, проведения акций и хепенингов, еще и съемки любительских фильмов на классические сюжеты ("Гамлет", "Цезарь", "Отец Сергий") и даже запись магнитоальбома "Золотой диск", который, составляй кто в те времена хит-парады, несомненно, вошел бы туда. Подпольная популярность этого уникального опуса отечественной независимой музыки, в котором фрагменты советских песен и радиопередач "микшировались", как бы сказали сейчас, со стихами самих "Мухоморов", оказалась для художников роковой.

После того как "Золотой диск" прозвучал в программе Севы Новгородцева на вражеском Би-би-си, участниками группы занялись "искусствоведы в штатском", отправившие в конце концов художников в 1984-м служить в армию.

Из всех "Мухоморов" (в группу также входили Свен Гундлах, Алексей Каменский, братья Владимир и Сергей Мироненко, а в некоторых фильмах снимался их школьный друг, сегодня известный тележурналист Владимир Кара-Мурза) ныне методично продолжает заниматься искусством только Звездочетов - в его послужном списке числится в том числе участие в Венецианской биеннале и кассельской Документе. Впрочем, на живого классика он решительно не похож. На вернисаже появился в клоунском обличье, перемазанный тортом. В искусстве по-прежнему верен своему стилю, сформировавшемуся в последнее десятилетие советской власти и замешанному на низовой эстетике "крокодильских" карикатур, полусамодеятельных киноплакатов, дембельских альбомов, детских площадок и прочего трэша (с ироничным включением картинок из западных "желтых" журналов - мечты дальнобойщика). В чем и можно убедиться, сравнивая представленные на ретроспективе в Ермолаевском работы разных лет. От серии 1988 года "Пердо", иллюстрирующей придуманный Звездочетовым миф "белоафриканского племени" о страшном вампире, похитившем у людей "Священный Сладчайший Арбуз" (там вдруг посреди смешных карт, планов, схем вдруг нет-нет да и всплывут черно-белые сцены лагерного быта), до совсем новых, 2009 года, работ из цикла "Нормальная цивилизация", прославляющих вымечтанную нашим человеком мифическую "заграницу".

При этом Звездочетов - не язвительный соц-артист или концептуалист-деконструктор, но, пожалуй что, единственный в своем роде настоящий русский поп-артист, видящий в советском визуальном мусоре не гримасы идеологии, но идиотическую "невыносимую легкость бытия", которой можно наслаждаться, не требуя от нее ни подлинности, ни тем более хорошего вкуса. Даже совершенно упоительные "мухоморовские" короткометражки сегодня поражают своим сходством со столь же отвязным и неотразимым дуракавалянием, которым занимались перед камерой звезды уорхоловской "Фабрики", примерно так же разыгрывавшие сюжеты "Тарзана" и "Заводного апельсина".

Впрочем, выставка "Не выдержал" - вовсе не академическая ретроспектива Звездочетова, а своего рода концептуальная мистификация. Опознаваемые произведения художника - от ранних фильмов до полотен-реклам, зазывающих в "Tango Salon", пестро теснятся на последнем этаже музея.

Чтобы попасть на него, зрителю нужно преодолеть еще три этажа, завешанных множеством маниакально однообразных маленьких полотен, представляющих буколические виды, - синий фон-небо (на некоторых холстах ничего, кроме этого неба, и нет), зеленый лес, домик с красной крышей. Подписи: "Домик в Коломне", "Домик в Калуге", "Домик в Елабуге", "Домик в Анапе", "Домик в Алуште", "Домик в Алупке" и так далее. Никаких пояснений к сему проекту ни выставка, ни каталог не дают. Есть только одна подсказка: в качестве картинки на обложке пригласительного билета и заставки на второй странице в альбоме художник выбрал карикатуру некоего Г.Пирцхалавы, датированную 1955 годом и изображающую посетителей выставки, которая представляет собой именно те самые пейзажики с домиками, - видимо, обличение убогой фантазии мастеров кисти, удалившихся от социальных проблем. А вместо концептуального текста разместил в каталоге статью из "Российской газеты" за 1999 год, повествующую о борьбе Союза художников России с налоговой полицией, в которой упомянуты как начальник налоговой полиции Константин Пирцхалава, так и художник Г.Пирцхалава, в 1962-м подписавший рекомендацию для вступления в Союз художников СССР Зурабу Церетели, ныне директору ММСИ.

То ли Звездочетов решил поиграть в очередную теорию заговоров. То ли, наподобие Ильи и Эмилии Кабаковых, представивших на своей московской выставке в "Гараже" работы, сделанные от лица трех фиктивных авторов, сочинил некоего вымышленного художника, не могущего и дня выдержать без того, чтобы не нарисовать очередной этюд с домиком. Один из посетителей выставки предположил, что "домики" являются своего рода шифром и, возможно, в зависимости от взаиморасположения основных элементов, составляют своего рода алфавит наподобие "пляшущих человечков". Впрочем, три этажа однообразных полотен в извечном российском жанре "пейзажика", заполняющего как выставочные залы, так и торговые стенды в подземном переходе возле ЦДХ, прекрасно представляют тот монотонный болотистый ландшафт советского искусства, на фоне которого, "не выдержав", некогда появился Звездочетов. Ландшафт, который, если выйти за пределы не столь уж и обширной территории нашего contemporary art, и сегодня не так уж изменился. Несмотря на все старания героев, подобных Константину Викторовичу.

Источник: "Культура", №50, 24 декабря 2009,