28.10.2008 | Архив "Итогов" / Технологии

Вирус уничтожен

Дмитрий Лозинский одним из первых в мире начал бороться с компьютерными вирусами

Отечественная история борьбы с вирусами началась в ноябре 1988 года. В один из компьютеров Госплана СССР внедрился заморский гость - вирус Vienna. К сотруднику вычислительного центра Госплана Дмитрию Лозинскому явилась растерянная делегация - мол, наша ЭВМ сломалась. О компьютерных вирусах он уже кое-что слышал и, посмотрев на жертву "Вены", догадался, что речь идет именно об "инфекционном" заболевании. Уже вечером, дома, вирус был препарирован, изучен, и той же ночью Лозинский написал программу-антивирус, одну из первых на планете. Так родился Aidstest. Так родилась целая индустрия.

Дмитрий Николаевич Лозинский родился в 1939 году. Коренной москвич. "Неисправимый москвич", - поправляет Лозинский. Родной город почти никогда не покидал - видимо, впечатления от эвакуации в раннем детстве накрепко засели в подсознании и навсегда отбили охоту к перемене мест. Небольшой двухэтажный дом на Петровско-Разумовской, останься он стоять по сию пору, мог бы вызвать теплые чувства только у завзятого любителя старины. По крайней мере единственный знакомый мне обитатель дома, Дмитрий Лозинский, вспоминает о нем без особой ностальгии. Единственное, что было "центральным", - это электричество. Остальное было "локальным" - попросту говоря, воду приходилось таскать из колонки, а печку топить дровами.

В последнюю военную зиму все двенадцать обитателей трехкомнатной квартиры фактически переезжали в комнату с печкой, в остальных комнатах "жили" дрова. А Дима и оба его брата ухитрялись еще и уроки делать в такой обстановке.

Впрочем, школа была - потом. Сначала была война, и первое детское воспоминание Лозинского: воют сирены воздушной тревоги, а он вбегает, цепляясь за мамину руку, в какой-то подъезд и спускается вниз, в бомбоубежище. Много лет спустя Дмитрий Николаевич проходил по Верхней Масловке мимо "дома художников" и узнал тот самый подъезд из детства. Вскоре после начала войны вся семья эвакуировалась в Акмолинск. За последние полвека город был сначала переименован в Целиноград, потом снова в Акмолинск (Акмолу) и, наконец, в Астану. "Сатану", - смеется Лозинский. По-видимому, жизнь в эвакуации не была слишком увлекательной. Впрочем, оба родителя ухитрились найти работу по специальности. Они оба окончили в свое время мехмат МГУ (как позже и сам Дмитрий, и его жена, и обе его дочери).

Трое сыновей в семье - по тогдашним меркам не слишком много. Однако надо учитывать, что, во-первых, родители Лозинского в 1948 году развелись, а во-вторых, мама занималась далеко не только семьей. В первую свою командировку она отправилась в 1931 году, в Кушку (самая южная точка СССР). Ей было всего 18 лет, еще студентка, и любимая гравиметрия (изучение земного тяготения) - превыше всего. А последняя командировка в 1975 году, уже в возрасте 64 лет - на мыс Челюскин. Нитью ее маршрутов за эти полвека, сложенных воедино, можно было бы, наверное, неоднократно обмотать земной шар. В 60-летнем возрасте ей пришлось решать сложнейшую задачу: она делала аэрогравиметр для измерения гравитации с борта самолета. Задачу она сначала решила теоретически - придумала алгоритм, аппаратуру. Дело стало за написанием программы, но в академическом институте, куда поступил этот заказ, за три года научились только перфоленту распечатывать.

И тогда она сказала Дмитрию, к тому времени известному специалисту: "Знаешь, научи-ка меня программировать!". И написала нужную программу сама, на языке Фортран, причем так, что люди ею пользовались еще много лет спустя.

В Акмолинске семья задержалась ненадолго. В середине 40-х они вернулись все в тот же деревянный московский дом, а Дмитрий пошел учиться в школу. Обычную московскую школу # 221. Впрочем, уже с 7-го класса Дмитрий Лозинский начинает посещать математический кружок на Моховой. Теперь здание на Моховой называется "старым зданием" МГУ, а тогда, в 52-м году, оно было единственным - новое на Ленинских горах еще не было достроено. Можно было гордо и с полным основанием заявлять знакомым: "А я хожу в университет!" Кружок того выпуска собрал немало ярких людей - упомянем хотя бы Владимира Арлазарова, ныне генерального директора одной из крупнейших российских программистских фирм Cognitive Technologies. Школа незаметно кончилась, а кружок естественным образом перетек в учебу на мехмате.

Все было хорошо, но по окончании института с распределением вышел небольшой конфуз. Все уже вышли из аудитории, где заседала комиссия по распределению, и лишь Лозинский стоял в коридоре неприкаянный. Его не вызвали.

- А я?

- А тебя... по спецразнарядке распределили.

Иными словами, Лозинский попал в 8-е Главное управление КГБ. Как раз незадолго перед этим доблестные органы изловили пару очередных вражеских шпионов, и оказалось, что враги с легкостью читают наши военные шифры. И вот нескольким выпускникам мехмата "забрили лоб". Наш герой вкалывал на 8-е ГУ, занимаясь проблемами криптографии во славу отечества, в течение целых четырех лет. Нет, всего четырех - никому еще не удавалось проработать на КГБ в пору его расцвета меньше нескольких лет, да еще в такой напрочь засекреченной области, и уйти "невредимым". При зачислении на работу в КГБ ему в минус не сыграло даже то (а как надеялся!), что дед его в свое время учился в Мюнхенском университете и потом прожил в Германии до начала 20-х годов. Зато когда оказалось, что двоюродная бабка нашего героя - гражданка Израиля, кураторы сразу заговорили о "необходимости подыскать другую работу". Что ж - другую так другую.

Как раз в это время в Госплане "вроде как начали внедрять математику". Любимую математику! Может, удастся "двинуть" математику в экономику? Крайне интересная задача, крайне.

И Лозинский идет работать в ВЦ (вычислительный центр) Госплана. Быстро, впрочем, понимает, что у нас математику в экономику особенно не двинешь. Из любопытства начал программировать и "сам не заметил, как оказался начальником отдела программирования".

Что удивительно, даже в организации с таким "говорящим" названием, как Госплан, Лозинский почти всегда ухитрялся делать то, что ему было интересно, и "на план" практически не работал. Этим он отличался от людей, с которыми у него в бытность работы в Госплане завязались приятельские отношения, - например, от Якова Уринсона или Андрея Шаповальянца (в демократическую эпоху оба побывали министрами экономики). Лозинский ведь страшно любопытный человек - как только появляется в пределах видимости что-нибудь новое, будь то новый компьютер или новый язык программирования, ему непременно нужно все про это узнать. А потом и с другими поделиться, по возможности.

Так и с вирусами получилось - уж очень интересно было поначалу, что это за штука. И как с ней бороться. После Vienna в конце того же 1988 года Лозинскому принесли на препарирование вирус "Каскад" (может быть, кто-то еще помнит, как при запуске зараженной этим вирусом программы буквы на экране вдруг осыпались вниз, словно их плохо приклеили). И пошло-поехало - сначала новые вирусы появлялись каждый месяц, потом все чаще и чаще, а с 1991 года полились мощным бурным потоком, и Aidstest начал выходить дважды в неделю - абсолютный рекорд для серьезного программного продукта.

Сначала Лозинский раздавал свою программу совсем бесплатно. Кто-то посоветовал ему поставить на заставку программы номер рабочего телефона, и в то время, пока Aidstest после включения компьютера сканировал файлы жесткого диска, десятки, а потом и сотни тысяч пользователей изучали контактные данные Лозинского. Aidstest'ом пользовались буквально все. А номер этого телефона, пожалуй, отпечатывался в памяти никак не хуже, чем мифический 25-й рекламный кадр в фильмах, а то и лучше. На долю самого востребованного телефонного аппарата в Госплане выпадали, например, такие звонки:

- Але, это из Свердловска беспокоят... Мы тут у вас компьютер купили...

- ???

- Ну как же, тут вот и телефон ваш написан...

Динь-дилень, динь-дилень, целый день... Хорошо, что доброжелатель тогда не надоумил поставить на заставку домашний телефон - никто ведь не ожидал, что за два года Aidstest распространится по территории всего СССР и встанет на каждый второй компьютер.

Довольно быстро Лозинскому "надоело бегать с дискетками" мимо милиционера на госплановской проходной. Да и в конце концов стоило попробовать конвертировать всесоюзную известность в звонкую монету.

Рядом тут же нарисовались (дело происходило в 90-м году) некие ловкие кооператоры, взявшиеся распространять программу Лозинского. Название фирмы кануло в Лету. Его не смог припомнить даже автор этих строк - именно в тот момент он решил заплатить за Aidstest, а не переписать у знакомого, как обычно, и отправился по указанному адресу. Названная сумма (около трех тысяч рублей за годовую подписку) могла бы впечатлить даже "нового русского", и желание стать честным человеком было подрублено на корню. К счастью, сотрудничество с этой фирмой длилось всего ничего. Лозинский обратился со своей проблемой к своему старому приятелю Юрию Лященко, работавшему в одном из первых советских СП "Диалог", и тот посоветовал "посадить к нам в офис девочку на телефоне, и пусть она этим занимается".

Официальный (и триумфальный) выход Aidstest на рынок состоялся в конце 1990 года на выставке Softool в Москве. "Диалог" начал продавать программу всего за три рубля, и люди часами стояли в очереди, тянувшейся через весь выставочный зал. И это за программой, в которую ее автор никогда не встраивал никакой защиты от копирования! Принципиально. По мнению Лозинского, бессмысленно ставить защиту от копирования - будут "ломать" да еще и злиться, что пришлось ломать. А честные люди и так купят.

Нельзя сказать, что эта позиция себя полностью оправдывает. Сегодня ежегодный доход от продажи антивирусов в компании "Диалог-Наука", в которую постепенно эволюционировало СП "Диалог", лишь чуть превышает полмиллиона долларов. Но Дмитрий Николаевич Лозинский, ставший теперь председателем совета директоров "Диалог-Науки", не слишком переменился во мнении, хотя и сетует на неистребимую любовь отечественных пользователей к халяве: "Вот, скажем, приходит покупать какой-нибудь из наших продуктов человек из солидного банка (последняя версия старичка Aidstest'а вышла год назад, но компания выпускает множество других отличных антивирусов). Спрашиваешь у него - сколько вам копий нужно? Другими словами, сколько у вас в банке компьютеров? А он отвечает - один! И глаза при этом даже не отводит". Так что "Диалог-Наука" работает на всех, а деньги получает примерно от каждого сотого пользователя.

Впрочем, председатель совета директоров вовсе не поэтому, наверное, сидит в общей комнате. Во-первых, в основном он работает дома. А во-вторых, "куда лучше работается в компании. Чтобы идеи в воздухе витали". А в отдельном кабинете сидит генеральный директор: "Ему приходится заниматься всякими скучными делами. Переговоров масса... Для этого действительно нужно помещение отдельное".

Главное, по его мнению - чтобы жить в первую очередь было интересно, а не сытно. Обе дочки, вышедшие замуж еще в Москве (за мехматовцев, разумеется), уехали вместе с мужьями в Калифорнию. Думали - подзаработать, а получилось навсегда.

Их можно понять: ну какая жизнь светила научному работнику в России начала 90-х? Лозинский общается с родными в основном по электронной почте. Неужели сам бы не мог найти приличную работу за океаном?

Так ведь здесь уже есть работа. Нужная, полезная. Друзья здесь. Любимая избушка на Селигере - пусть до нее почти пятьсот километров, но как представить себе жизнь без одиноких прогулок в лесах, окружающих Большое Шанево? Наконец, здесь магазин, который Лозинский так долго искал, - именно в нем продается, помимо сотен других сортов чая, именно тот, правильно нарезанный и перевязанный, зеленый чай. А дальше что? "Да на пенсию пора", - смеется Лозинский. Никаких "чертовски хочется работать" вы от него не услышите - и тут же уточняет, что очень надеется сделать еще что-нибудь интересное.

В этом году Лозинский был награжден орденом Дружбы. "Да ну, - отмахивается он, - это в связи с юбилеем, наверное (60-летием). Да и вообще, это же общим списком..." А вот интересно, многие ли еще известные компьютерщики были награждены у нас высокими орденами? Ни одного.

Источник: "Итоги", №46, 1999,