21.03.2008 | Интервью / Концерт

Дьявол не такой уж плохой парень

"Люди делают зло сами, своими руками и по собственному желанию"

Немецкий аккордеонист с театральным образованием перед презентацией альбрма «Первый унтернационал» рассказал о дружбе с Псоем Короленко, любимой литературе и о том, кто виноват.

Вас предупредили о том, что представляет собой клуб «Орландина»? Место с кучей полупьяных подростков; там обычно играют панк или метал.

Чудесно! Ни разу в Петербурге не был, но мне уже нравится. Я за тесные залы, где много пива,— именно там должна звучать клезмерская музыка. Или под синим небом. Я не очень люблю все эти фестивали-солянки, по которым часто езжу. Иногда можно напороться на чопорную публику, пришедшую вкусить Великой Еврейской Культуры. Единственный несомненный плюс сборных концертов — общение с другими музыкантами.

Вы ведь так и познакомились с Псоем Короленко? Он был безумен и космат?

Да, познакомились на большом канадском фестивале. Он исполнял свой рэп Pizza, вытаращив глаза и чуть не задыхаясь. А потом запел песню Эдит Пиаф, да так, что весь зал стал перешептываться: у него получалось очень трогательно, это совсем не было похоже на человека, читавшего минуту назад рэп. Мы с Псоем сразу нашли общий язык. С ним очень легко оказалось сочинять: если какая-то фраза в еврейской песне его не устраивает или не ложится в размер, он с идиша моментально переходит на русский, если не подходит русский — поет на английском, немецком или на всех одновременно. Сочиняет куплетами на ходу.

А вы все понимаете, что поет Короленко?

Нет-нет. Я знаю немецкий, английский. Учу идиш. Благодаря ему немного понимаю по-русски. Или по-украински, не уверен. Псой переводил мне каких-то современных русских авторов. Я в вашей литературе не особо разбираюсь. Разве что очень нравится Чехов, потому что я в студенческие годы, когда еще жил в Америке, плотно занимался театром. Но, если честно, я больше люблю Брехта. Ну, вот только что начал читать Лимонова.

А кого вам Псой переводил?

Я не помню, да оно ведь и не важно. Все шутки и игры слов поэтов не перевести адекватно — получается произведение не автора, а переводчика. Это вообще творческая манера Псоя — сыпать цитатами, но не ради их количества, а ради удобства. В итоге у него выходит самостоятельная музыка, он никогда не забывает о смысле стиха и мелодичности.

На проекте «Первый унтернационал» из общего ряда выбивается только «Sympathy for the Devil» по мотивам песни Rolling Stones.

А мне, наоборот, кажется, что это основная, скрепляющая вещь. Я был под впечатлением от версии «Paint it Black» группы «Наеховичи», наших с Псоем приятелей. Сначала хотел сделать что-то в этом роде, получалось не очень, но благодаря Псою «Sympathy for the Devil» зажила отдельной жизнью. Мне очень нравится его фраза, обычно он поет на русском: «Это я убил Кеннеди, / Которым сам же и был. / Это я взорвал две огромные башни, / Которые очень любил». Знаете, Мик Джаггер написал текст с оглядкой на «Мастера и Маргариту». В конце песни мы должны решить, что дьявол не такой уж плохой парень. Ну в конце нашей песни все примерно так и оказывается. Получается просто, что люди сваливают вину на дьявола. Хотя делают зло сами, своими руками и по собственному желанию.

У нашего писателя Довлатова есть известная фраза «Ад — это мы сами».

Ну да, да, именно так. И собственно все мытарства евреев, все приключения, которые с ними творились,— кто-то считает немецкий фашизм, а кто-то советский коммунизм необъяснимым, сверхъестественным ужасом, дьявольщиной, пытаясь спихивать ответственность с обычных людей, со всех.

Источник: «Коммерсант-Weekend Петербург» №46, 21.03.08,