27.01.2008 | Город

Наводнение

Длина первоначального петербургского водопровода была 108 верст. Плата за 100 ведер воды составляла 8-12 копеек

Она льет на нас примерно 360 дней в году. При этом ее всегда не вовремя отключают. Мы ее фильтруем, кипятим и отстаиваем. Она в ответ протекает с верхних этажей, заливает подвалы и исподволь размывает линии метро. Мы перекидываем через нее мосты, спускаем грузы и катаем туристов. Она меняет цвет от стального до ультрамарина и сохраняет олимпийское спокойствие, лишь каждую осень поднимаясь к последним ступенькам набережной. Но о былых ее подвигах сложены поэмы. Мы ее заставляем взмывать фонтанами к небу и торгуем ею в бутылках. В ответ она хлюпает у нас в ботинках и в носу. Эта борьба не прекратится никогда. Потому что она питается любовью.

Доводопроводная жизнь

Нас бы не было здесь, если бы не вода, пресловутый выход к морю. Мы появились здесь вопреки воде – осушка болот нее прекращается и по сей день. Сколько речек и речушек исчезло уже, сколько взамен них прорыто каналов и прудов – счету не поддается. Весь город, с его выставкой фасадов вдоль километрами тянущихся набережных – «вечная слава воде», по словам недетского поэта Чуковского. Именно поэтому бич многих столиц – поиск здоровой воды, не волновал Петербург первые полтора века его существования.

Однако еще Петр I, везде успевший отметиться, не преминул указать, чтобы обыватели «отнюдь никакого помета и сору на Неву и на другие реки не бросали для того, что таким пометом те реки засоряются». Первые водопроводы (и канализация, кстати) в петровское время сооружались только для дворцовых нужд (Летний дворец Петра I и Монплезир) и для забавы (система фонтанов Летнего сада и Петергофа). Трубы выдалбливались из целого дерева и прекрасно сохранились до сих пор – их можно увидеть в Музее воды. Для того, чтобы заработали фонтаны Летнего сада, был прорыт целый канал (сейчас это Лиговский проспект) и доставлены английские машины, а на Фонтанке построена деревянная водовзводная башня.

Ну а остальные – причем не только простолюдины, но и все прочие сословия – брали воду прямо из рек и каналов или из колодцев. Анна Иоанновна в 1736 году повелела, «чтоб у всех обывателей ныне же сделаны были и в добром порядке содержаны были на каждом дворе по одному колодезю; а ежели кто пожелает на своем дворе иметь два и больше колодезей, в том им давать на волю...». Завет выполняли столь рьяно, что даже по переписи 1920 года в Петрограде и пригородах был зарегистрирован 1161 колодец с питьевой водой. Тем, кто не носил воду сам, за небольшую плату ее доставляли водовозы, водоносы или же дворники. Бочки с речной водой – белые с невской, желтые из Фонтанки, зеленые с водой из каналов – возили за собой на тачках или на запряженных лошадьми телегах. Полиция строго контролировала водовозов. По ценам 1874 года дворники носили воду в квартиры за 1,5-5 рублей в месяц с каждой квартиры (вместе с ноской дров), водовозы – за 1-3 рубля в месяц.

«Вода в Неве очень прозрачна и здорова; она сохраняла бы эти качества во всякое время, если бы в домах имелись, как в Париже, песочные фильтры; она почти всегда вызывает у иностранцев расстройство желудка, но оно скоро проходит. Вода, которую черпают в каналах, особенно в Мойке, нездоровая и противная на вкус благодаря нечистотам, которые стекают из окаймляющих канал домов; русские исправляют ее тем, что кипятят и подбавляют уксус», - пишет в своем «Путешествии» аббат Жоржель, посетивший Петербург во времена Павла I.

С начала XIX века процесс подачи воды пытались как-то начать механизировать. Появились «водокачальни» и «водокачалки», сначала с ручными, потом с паровыми насосами, услуги которых были также платными. Самая первая заработала в 1827 году у Исаакиевской площади. Отдельные прогрессивные петербуржцы начали проводить частные водопроводы. Граф Эссен-Стенбок-Фермор провел водопроводную сеть от Воскресенского моста, а генерал лейтенант Болдырев – к своей даче у Нарвских ворот.

Для сравнения – в Москве общегородской водопровод из Мытищ начали строить на полвека раньше, уже при Екатерине II, завершили из-за войны только при Павле I, но практически сразу же проект был признан неудачным и пришлось все полностью перестраивать.

«Незаречный» водопровод

Наконец, к середине XIX века «сгущение населения сделало невозможным жить по-прежнему; кроме мощеных улиц и тротуаров оказалось необходимостью водопроводы и водоотводы» (доклад М. Черепашинского на 1-м русском водопроводном съезде в 1893 году). 10 октября 1858 года (по старому стилю) был утвержден устав «Акционерного общества Санкт-Петербургских водопроводов» - теперь этот день считается днем ГУП «Водоканала Санкт-Петербурга», правопреемника дореволюционного общества. Среди акционеров были заводчик Демидов, купец Елисеев, врач Раухфус – словом, все видные люди столицы. Общество получало исключительные права на 35 лет при условии, что работы будут закончены за 4 года.

Поскольку первый городской водопровод должен был снабжать «во всякое время года свежею и чистою водою» только жителей незаречных частей города (то есть левый берег Невы до Обводного канала), потребовалось место под застройку в центре Петербурга. Площадь предоставила императорская семья: к Таврическому дворцу вел канал с бухтой, чтобы гости могли подплывать прямо к зданию – это место сочли наиболее подходящим для строительства Главной водопроводной станции, несмотря на то, что в результате вид на дворец был навсегда закрыт.

Инженеры Э. Шуберский и И. Мерц по одной оси с дворцом  возвели краснокирпичную восьмигранную башню высотой в 52 метра, самую высокую в России. Удивительно, что эта башня сохранилась до сегодняшнего дня. Уже в начале XX века, с появлением более мощных американских насосов, она утратила свое назначение и использовалась как склад, а затем как завод для производства манометров.

В блокаду водонапорная башня была одним из главных по значению объектов для артобстрела, при этом она не была никак замаскирована и не приостанавливала свою работу. Ее бомбили так интенсивно, что для дежурства на территории станции была выстроена специальная бронированная будка. А в 80-е всерьез обсуждались проекты сноса башни и строительства на этом месте гостиницы.  К 300-летнему юбилею города башня была отреставрирована и начала новую жизнь как «Музей воды». 

«Ковш» у Таврического дворца был превращен в английский «медленный» фильтр в виде бассейна с насыпанным на дно фильтровочным материалом, который нужно было менять каждый месяц. «Первые же опыты показали полную его несостоятельность, так как оказалось, что... во время зимних дней вода промерзла насквозь и действие фильтра прекратилось. Кроме того оказалось, что трубы, проложенные по улицам, дали громадную течь, и на улицах образовались фонтаны», - сообщает в своем историческом очерке на 3-м русском водопроводном съезде 1897 года инженер М. И. Алтухов. Пришлось составлять новый, более дорогой проект и изыскивать для него деньги. Недостающие 900 тысяч рублей добавил купец А. И. Крон, и 30 ноября (12 декабря) 1863 года была пущена первая очередь городского водопровода. Крон получил в благодарность звание потомственного почетного гражданина. Полностью все предусмотренные проектом работы были закончены только к октябрю 1866 года.

Длина первоначального водопровода была 108 верст. Плата за 100 ведер воды составляла 8-12 копеек (минимальную плату вносили держатели не менее трех акций общества, каждая акция стоила 100 рублей серебром). В сутки станция подавала 600-800 тысяч ведер воды по чугунным и свинцовым трубам. На каждого из 400 тысяч жителей этой части города получалось около 3,5 ведер (43 л) воды.   

«Прислушиваясь к ритму махового колеса на городской водокачальне, вам кажется, что вы ощущаете биение пульса тысячеголового чудовища. Чтобы утолить жажду «стозевного чудища», городская водокачальня в каждую секунду посылает в город 45 кубических футов воды, - писал Бахтиаров в своем очерке «Брюхо Петербурга» в 1887 году. – В так называемые банные дни расход воды бывает наибольший, особенно по субботам, когда мастеровые и фабричные, получив недельный заработок, отправляются в баню накануне воскресного дня. В это время все бани бывают переполнены чернорабочими. Летом часов в 11 утра в видах гигиенических бывает поливка улиц, для чего в разных местах города имеется 1500 кранов».

Однако обыватели не переставали жаловаться на качество доставляемой воды. «Присутствие гниющих веществ в невской воде, по изысканиям доктора Иллиша, главная причина того, что она действует на многих приезжих как слабительное и вообще способствует желудочным расстройствам», - описывает Владимир Михневич в своей книге «Петербург весь на ладони» 1874 года. Городская дума подала на общество в суд, потребовав установки фильтров, и дойдя до самого Сената, добилась выполнения своих требований. К 1889 году водозаборы были оборудованы фильтрами.

Поскольку дело городского водоснабжения оказалось очень доходным (в год выручали около полумиллиона рублей чистой прибыли), Дума решила выкупить акции, не дожидаясь установленного срока в 35 лет – и с 1891 года водопровод стал собственностью города.

NB: Меры измерения объема жидкостей:

Бочка – 40 ведер

Ведро – 10 штофов, или 16 бутылок вина, или 20 бутылок пива – 12,3 л

Штоф – 10 чарок – 1, 23 л

Чарка – 2 шкалика – 0,123 л

За рекой и далее

Васильевский остров, Петербургская и Выборгская сторона стали снабжаться водой из-под крана на 10 лет позже центра города. В 1873 году было организовано Товарищество новых водопроводов. Водопроводные станции были построены на 23-й линии Васильевского острова, на Арсенальной улице и у Сампсониевского моста. Станция на Шпалерной улице стала называться Главной. Правобережный водопровод был выкуплен городом сразу же после левобережного, в 1893 году.

«Так как в Петербурге население можно считать приблизительно в 1 миллион жителей, то в настоящее время среднее потребление воды жителями состоит около 20 ведер в сутки на человека, каковая сумма представляется очень солидною – за исключением Рима, который пользуется своими старинными историческими сооружениями, ни одна столица Европы не имеет такого богатого и роскошного водоснабжения», - заметил в своем историческом очерке на 3-м русском водопроводном съезде в 1897 году инженер М. И. Алтухов.

Не обходилось и без критики: «Кроме экстренных остановок в водоснабжении следует упомянуть о периодически постоянном отсутствии воды в верхних этажах столичных домов в банные дни, а особенно по субботам», - пишет журнал «Наше жилище» в 1895 году.

При этом заречные части города по-прежнему частично снабжались нефильтрованной водой. И проблема чистоты воды продолжала беспокоить жителей Петербурга. В прессе постоянно обсуждались разного рода проекты. Например такой:

«Но вот еще один новый и оригинальный способ водоснабжения, как раз наиболее пригодный для Петербурга. Известно, что при теперешних взглядах на происхождение эпидемий в зависимости от разных тлетворных микробов,  публика относится ко всякой воде весьма подозрительно. И чуть что, она справедливо предпочитает фильтрованную или кипяченую и потом остуженную воду и т.д. Но в наш разумный и прогрессивный культурный век, по справедливости именуемый веком электричества, именно в нем, в электричестве, найдено верное средство обезвредить как нельзя лучше речную воду и сделать ее вполне пригодной для питья», - пишет журнал «Строитель» за 1895 год.

По распоряжению городской комиссии по водоснабжению еженедельно, а потом и ежедневно стали брать пробы воды и исследовать ее в лаборатории при Боткинской больнице. Вода обеззараживалась хлором и озоном. Однако, несмотря на это в 1908-1909 годах в городе вспыхнула сильная эпидемия холеры. Одной из причин ее было то, что в городе так и не была построена единая система канализации.   

Стали предлагать более радикальные меры: брать воду не из Невы, которая так или иначе загрязняется промышленными и бытовыми отходами, а провести ее из ключей на Ижорской возвышенности или из Ладожского озера. В результате исследований выяснилось, что ключи не могут обеспечить нужного столице объема воды, и стали разрабатывать Ладожский вариант. Английский инженер Линдлей представил проект, по которому требовалось построить 4 станции водоподъема, затем вода шла бы в город самотеком. Но Дума так долго обсуждала этот план, что дотянула до 1914 года. Но даже во время Первой мировой войны и вплоть до 1918 года шли какие-то исследовательские работы, после чего проект был отложен до 30-х годов. В 30-е к нему снова вернулись, но помешала уже Вторая мировая война. Проект Ладожского водопровода актуален и  сегодня, его продолжают обсуждать...   

В 1924 году началось горячее водоснабжение. В 1929 году был создан трест «Водоканализация». Главной задачей того времени было увеличить протяженность сетей и дотянуться до окраин города. Построили новые очистные сооружения на Главной водопроводной станции. Начали строить Южную водопроводную станцию. Одновременно шла разработка систем канализации и водоотведения. К 1938 году разработали проект генеральной реконструкции системы водоснабжения Петербурга, но началась война.

В блокаду – и это невероятно – Главная станция не работала только два дня зимой 1942-го, когда полностью отключили электричество. Все остальное время ценой собственных жизней, трудясь на казарменном положении, работникам удавалось поддерживать водопровод и канализацию в рабочем состоянии. Для выживания, на территории станции разбили огороды.

Сейчас

На сегодняшний день ГУП «Водоканал», продолжая исполнять свои прямые обязанности, постоянно участвует в жизни города. Например, реконструирует фонтаны и строит новые – в Южно-Приморском парке, на площади Ленина, должен заработать фонтан в акватории Невы и на Московской площади. Но самый большой подарок Петербургу – это Музей воды, заработавший три года назад в водоподъемной башне на Шпалерной улице.

Реконструкция Евгения Подгорного превратила памятник промышленной архитектуры XIX века в современный музейный комплекс, оборудованный панорамным лифтом, выставочным залом и мультимедийным крылом. Детский экологический центр музея – один из немногих, работающий даже с дошкольниками. Главный принцип работы музея – вовлечение посетителей в сотрудничество, в диалог, в игру. Этой весной музей победил в конкурсе новейших музеев, проводившемся Европейской комиссией в Лиссабоне. А летом в бывшем машинном отделении рядом с башней планируется открыть продолжение основной экспозиции - «Вслед за инженерной мыслью», где посетители смогут на практике познакомиться с достижениями и открытиями ученых прошлых веков, которыми мы пользуемся до сих пор.  

Не стоит оплакивать вид на Таврический дворец, которого никто из нас уже не может представить, но теперь, полтора века спустя, краснокирпичная башня, с водопадом льющегося на землю стекла и металла, стала частью истории Петербурга и одним из красивых видов нашего города.   

Источник: Вещь.doc, №6/10, 2006,