18.12.2007 | Архив "Итогов" / Общество

Невидимые миру слезы

Похоже, наши правозащитные органы предпочитают ловить тех, кого легче взять, и карать тех, у кого нет ни сил, ни средств

К концу сентября все тюрьмы и СИЗО перейдут из-под власти МВД к Министерству юстиции. Глава ведомства Павел Крашенинников обещает реформы к 2000 году: он предлагает вывести из УК наказания в виде лишения свободы за незначительные преступления и ввести в УПК предельный срок содержания под стражей до суда один год.

Криминальные новости, которые на нас потоком обрушивают СМИ, как правило, имеют предсказуемый финал: киллерам, участникам "мафиозных" разборок, грабителям и террористам всякий раз удается скрыться с места происшествия.

Но кем тогда забиты наши тюрьмы? Чьими делами завалены суды? Почему адвокатам ради того, чтобы дождаться положенной встречи с подзащитными, приходится занимать очередь у следственных изоляторов с 7.00 утра?

Самый ходовой срок

Если бегло просмотреть обвинительные приговоры, например, Никулинского межмуниципального суда за последние год-полтора, то начинает казаться, что из практики наказаний просто исчезли и старые добрые "15 суток", и штрафы, и административные взыскания, и тому подобная мягкотелость. "Никулинский закон" суров: каждый проступок, даже не всегда доказанный, объявляется уголовным преступлением, за которым следует неминуемое наказание - лишение свободы.

24 апреля 1997 года год тюрьмы за грабеж и незаконное приобретение и хранение боевых припасов схлопотал гр. Морозов Алексей Николаевич, безработный, 1967 года рождения. В грабеже он сознался сразу, поскольку был схвачен с поличным прямо на барахолке, где цапнул с лотка две ночные сорочки общей стоимостью 36 тысяч (тогда) рублей.

Сорочки немедленно вернули разволновавшейся торговке, а грабителя препроводили в участок. Там при обыске и были обнаружены (подброшены, как уверял обвиняемый) "боеприпасы" - два боевых патрона.

26 февраля 1998 года на год лишение свободы за приобретение, хранение и ношение боеприпасов был осужден гр. Панин В.В., 1954 года рождения. Его уже однажды присуждали к малому сроку. Пока он сидел, его сестра сумела добиться выписки брата из квартиры, которую она тут же продала, а сама уехала в неизвестном направлении. Панин превратился в бомжа, которого иногда подкармливали прежние соседи. На какой-то свалке нашел он семь патронов, которые и носил постоянно при себе, как последнее сокровище. При очередной проверке "боеприпасы" были обнаружены. Его снова посадили. Два месяца шло следствие, два месяца дело было в суде. В результате - новый срок. Некоторые подумают, что бомжу, может, и лучше: все-таки крыша и регулярная кормежка. Но только не в наших тюрьмах. Панин еще во время первой отсидки заболел сразу несколькими хроническими заболеваниями.

24 апреля 1998 года еще один приговор - год лишения свободы - был вынесен за кражу по предварительному сговору гр. Корнилову Сергею Владимировичу, 1972 года рождения. Означенный гражданин со своим приятелем распивали спиртные напитки на лавочке у гостиницы "Спорт", когда подъехавший на машине человек предложил им быстро заработать полтинник новыми.

Он представился работником гостиницы и попросил ребят помочь погрузить к нему в багажник четыре урны для мусора, предварительно их вытряхнув. Те, недолго думая, принялись за дело.

Но на четвертой урне были схвачены охраной гостиницы. Их "наниматель" немедленно дал газу, прихватив уже положенные в багажник три урны. Номер машины никто не заметил. Ни урн, ни "нанимателя" так и не нашли. Всю ответственность за ущерб гостиничному имуществу в размере 1236 рублей (посчитали почему-то стоимость всех четырех урн) понесли два парня, решившие подзаработать на продолжение вечера. Адвокаты требовали прекращения дела за отсутствием состава преступления. Но нет. Обвиняемых осудили еще и за предварительный сговор. Все апелляции были отклонены и судом высшей инстанции.

Приговор обжалованию не подлежит

Адвокаты считают, что подобные приговоры выносятся для того, чтобы "покрыть" срок содержания подследственных в предварительном заключении. Но даже если их подзащитные действительно виновны во всех предъявленных обвинениях, стоит ли ущерб в 36 рублей, ношение в кармане семи пуль и три урны года свободы? Да и года ли? Условия заключения порой чреваты реальной угрозой жизни.

28 мая 1998 года к девяти месяцам лишения свободы приговорили гр. Лунькова Андрея Александровича. Суд в данном случае проявил гуманность: срок приговора равнялся тому сроку, который Луньков уже отсидел в следственном изоляторе Бутырской тюрьмы в 20-местной камере, где содержалось 60 человек. История его преступления началась в 1994 году, когда он, подойдя с товарищем к киоску "Союзпечати" на Киевском вокзале, решил посмотреть предлагаемые на продажу видеокассеты. Одну из них он протянул приятелю. Бдительному вокзальному киоскеру это показалось подозрительным. Он схватил за руку возможного вора и кликнул двух милиционеров, стоявших рядом. Милиционеры, невзирая на отчаянные крики Лунькова: "Я просто посмотреть взял. Я же даже шагу в сторону не сделал!", отвели его в отделение, где и было заведено уголовное дело по факту открытой кражи государственной собственности на сумму 7200 рублей. Три дня продержали под арестом.

Потом отпустили под подписку о невыезде. Несколько месяцев шло следствие. Киоскер на обвинении не настаивал: "Может, и показалось мне". Луньков считал, что дело вроде бы закрыли. Но случай не дал ему в этом убедиться.

12 мая 1997 года Луньков был "пойман" у автостоянки владельцем машины, рядом с которой тот в весьма нетрезвом состоянии уснул. Рядом с Луньковым лежали два колеса, снятые с этой самой машины. Разъяренный хозяин не смог вытрясти из почти невменяемого Лунькова никаких объяснений и сдал его охране. Охрана - милиции. Милиция думала было отпустить, но тут выяснилось по компьютеру, что перед ними подследственный по делу о краже. Было возбуждено второе уголовное дело, которое объединили с первым. Лунькова на время следствия отправили в Бутырку. Допрашивали его в отсутствие адвоката, и он вроде бы признался, что сам скрутил колеса. Но на суде обвиняемый все отрицал. Владелец машины, помня состояние Лунькова, недоумевал: как в стельку пьяный человек без каких-либо инструментов, в одиночку, голыми руками сумел снять два колеса с автомобиля. Но другого обвиняемого не было, поэтому судили Лунькова за два преступления. Заседание суда шесть раз переносилось. В результате 28 мая 1998 года обвиняемого доставили в суд из тюремного лазарета с открытой формой туберкулеза, которым он заразился в камере, с гниющими язвами по всему телу (диагноз тюремные врачи поставить не смогли), но без реальных доказательств его вины. Дело рассыпалось. Судья квалифицировала действия Лунькова как попытку ограбления и кражи, чтобы хоть как-то "оправдать" девять месяцев, проведенных им в тюрьме. Обвиняемый не спорил и не хотел обжаловать приговор, наоборот, просил продлить заключение, чтобы закончить начатый в лазарете курс лечения туберкулеза.

Недосуг

В той же Бутырке, точно в такой же камере, с такими же бациллами, в воздухе уже почти год сидит гр. Ганчев Дмитрий Федорович, 29 лет от роду. Ему предъявлено обвинение в грабеже с угрозой жизни по статье, предусматривающей срок лишения свободы до семи лет. В августе 1997 года Дмитрий с двумя сослуживцами (все - работники охранной фирмы) около полуночи заехали на своей машине на один из подмосковных оптовых продовольственных рынков.

Будущий грабитель купил в одном ларьке сигареты и пиво на сумму 36 тысяч тогдашних рублей. Товарищи решили, что этого мало и надо бы повторить. Денег не хватило, и Дмитрий, по его словам, попросил в другом ларьке поверить ему в долг: "Вы ж меня знаете, завтра занесу".

Получив пива и сигарет в достаточном количестве на 72 тысячи рублей, компания укатила. Однако хозяин ларьков быстро обнаружил недостачу и потребовал объяснений. Продавщица выдала свою версию: "Вломился мужик с лимонкой. Пригрозил все взорвать". Первая продавщица неожиданно поддержала коллегу, сказав, что точно так же товар был изъят и у нее. Хозяин повел свою работницу в отделение. Там она назвала Ганчева, номер его машины, подробно описала, как он ворвался в киоск, во что был одет, вплоть до цвета носков. Ганчева с приятелями арестовали. На допросе, который проходил по традиции в отсутствии адвоката, они во всем "сознались". На Ганчева завели уголовное дело о грабеже с угрозой человеческой жизни, по которому товарищи проходят как свидетели. Правда, после допроса один из них оказался в больнице Склифосовского, а у другого было сломано ребро. Подследственные догадались взять медицинские справки, где зафиксированы все нанесенные в ходе следствия увечья. Адвокат приобщил их к делу, чем лишил полученные показания юридической силы. Более тщательное расследование поставило под сомнение показания продавщицы. Описание Ганчева и особенно его одежды с действительностью не совпало (по версии обвиняемого, она могла видеть только его лицо в окошке ларька). При осмотре места происшествия никаких повреждений "взломанных" ларьков не обнаружено. Машина была описана как служебная с мигалкой, хотя на самом деле никакой мигалки не было.  Лимонка нигде не найдена. Первая продавщица сразу отказалась давать какие-либо показания, а потом и вовсе пропала. Следователи сняли обвинение в угрозе жизни и направили в суд дело о грабеже с ущербом в 72 рубля - суд разберется. Однако Зюзинский народный суд, где дело находится с октября 1997 года, до сих пор не провел по нему ни одного заседания.

Несколько раз слушания назначались, в июне 1998 года в суд даже были вызваны обвиняемый и адвокат. Но просидев весь день в суде, они вызова так и не дождались. Времени не хватает. Судья завален другой, более срочной работой.

Следствие давно закончено. Дело отложено до сентября без всякой гарантии рассмотрения. А Ганчев вновь отправлен в компанию 60 сокамерников. Его мучают регулярные головные боли. Он нуждается в постоянным наблюдении врача (обследовался в связи с подозрением на менингит). Его настойчивые обращения к администрации тюрьмы с просьбой вызвать врача результата не дали. Лекарства из передач исчезают. А у адвоката нет даже возможности заявить ходатайство об изменении меры пресечения (деньги на освобождение под залог давно собраны), потому что сделать это можно только в ходе заседания. А заседание не идет.

Кого только не судят в наших судах! Впрочем, все знают, кого не судят.

Источник: "Итоги", № 31, 1998,