10.11.2007 | Арт

Теперь мы знаем, из какого сора

Вик Мюнис решил отменить материал как таковой, превратить его в чистую иллюзию

Вик Мюнис -- очень успешный американский художник бразильского происхождения. За десять с небольшим лет он сделал прекрасную карьеру. Стал знаменит, востребован. Его работы хранятся в лучших музеях современного искусства: Metropolitan, Guggenheim, Tate Gallery, Whitney, Victoria and Albert... Кураторы и критики (в частности, Клер Стеблер) определяют его стиль термином «постпоп-арт». Художник делает фотоимиджи по мотивам шедевров классического и модернистского искусства, обращаясь к традиции визуальных кунштюков: анаморфоз, обманок, пазлов... Сперва он выкладывает картинку из разного бытового мусора или пищевых отходов. Потом фотографирует, отличного качества отпечаток выносит на суд зрителя. Исходным материалом может быть что угодно: джем, нитки, томатная паста, игрушки, пыль. Напрашивается слово-ключ: треш, мусор то есть.

Однако трешевой эстетике творчество Мюниса скорее оппозиционно. Ближе ему философия предметного мира в сказках Ханса Кристиана Андерсена.

В прабабушкином бархатном альбоме хранится у меня открытка с профилем Наполеона. Брезгливо гримасничающее лицо в треуголке собрано из нарисованных фигурок солдатиков -- участников баталий 1812 года. Знамена, пушки, штыки, ядра моделируют отдельные детали портрета: ушную раковину, пуговицу, дырку в носу... Вот так плоть истории превращается в мифологию бюргерской сказки, рассказанной на ночь. У Вика Мюниса имеется прямая рифма открытке из бархатного альбома: несколько композиций на милитаристскую тему (потрет офицера, конь) выложены из сотен фигурок разноцветных игрушечных солдатиков. И щупать глазом это панно очень занятно, так же как созерцать процесс вязанья, штопанья, вышивания -- всего того рукоделия, что является базовой ценностью узорчатого обывательского мира.

Вик Мюнис начинал как скульптор. Лепил мягкие, податливые различным трансформациям объекты. Готовность материала к бесконечным метаморфозам исчерпало кредит доверия художника. Он решил отменить материал как таковой, превратить его в чистую иллюзию. Все теперь живет на правах затейливого оптического эффекта. Мюнис стал апологетом фотоискусства (потому-то большую персональную выставку Мюниса в Москве в «Большом Манеже» сделал Московский дом фотографии при поддержке MasterCard и при участии галереи Гари Татинцяна, в которой как раз выставлен «Русский проект» художника). И удивительно, что перфекционизм исполнения отдельных обманок дает на выставке обратный эффект: материал не умаляется, а утверждается в своей сущностной, бытийственной значимости.

Интереснее работы Мюниса смотреть близко, когда видны все шовчики, пылинки, предметики, из которых создаются аллюзии на шедевры мирового искусства.

В частности, в заваленном техническим инвентарем гараже среди хаоса колес, шарниров, пачек, винтиков, аккумуляторов вдруг вычищаются белые силуэты фигур гвидорениевских Аталанты и Гиппоменея или караваджиевского Нарцисса, глядящегося в частички тех предметов, что подарили ему его образ. Пейзажи Констебля плетутся из черных шерстяных ниток. Поп-артистские «Моны Лизы» выдавливаются на белый стол из тюбиков с подходящей в данном случае субстанцией: вареньем или горчицей. Просто шедевром выглядит панно на тему архитектурных фантазий Пиранези. Вся пространственная эквилибристика и морок неподконтрольных человеческому разуму конструкций и перспектив держатся на тоненьких булавочках с нежными ломкими ниточками, сложный кросс которых создает визуальное впечатление подлинного офорта.

Материал становится главным героем, он обретает историю и биографию. Именно он берет себе в союзники произведение искусства, которое максимально помогает ему «разговориться», показать, на что способен и чем интересен.

Мудрое почтение предметному миру повседневности, простодушному (на первый, поверхностный взгляд) обывательскому быту явили поздние романтики, апологеты идеи частного человека и афоризма «мой дом -- моя крепость». В литературе их единомышленником стал Андерсен со своими тысячами мелочей, у каждого их которых своя история и судьба. В живописи -- мастера бидермайера, приручившие великие темы и героические идеи, живописавшие милые семейные портреты в наполненных многими занятными вещицами интерьерах. Вик Мюнис -- успешный наследник поэтики бидермайера сегодня.

Источник: "Время новостей" № 203, 07.11.2007,