Авторы
09.11.2007 | Опера
Отелло умер на бисЗнаменитый тенор Роберто Аланья спел в Москве
Фонд «Музыкальный Олимп» Ирины Никитиной представил в своей концертной серии «Экспресс-линия Санкт-Петербург - Москва» одного из самых знаменитых теноров мира - Роберто Аланью. После триумфального вечера в петербургском Михайловском театре певец выступил в Москве на сцене Концертного зала имени Чайковского. В программу вошли фрагменты коронных партий Аланьи в операх Верди, Пуччини, Гуно, Доницетти, а также редко исполняемые произведения.
Программа «Экспресс-линия Санкт-Петербург - Москва» - один из самых интересных музыкальных проектов последних лет, представляющих в обеих российских столицах зарубежных музыкальных звезд на пике их популярности. Эта концертная серия началась в 2000 году. С тех пор в Москве и Петербурге побывали Жак Лусье, Ивлин Гленни, Бобби Макферрин, Дайана Кролл, Йо-Йо Ма, Анне-Софи Муттер, оркестр японского радио и телевидения NHK под управлением французского дирижера Шарля Дютуа, Национальный оркестр Франции под управлением Курта Мазура и даже легендарный и недоступный для простых импресарио Венский филармонический оркестр под управлением Даниэля Баренбойма.
То ли по стечению обстоятельств, то ли по замыслу организаторов предыдущей акцией «Экспресс-линии» был концерт Анны Нетребко и Роландо Виллазона. Модные певцы тогда развлекли публику в формате «академического гламура», сопроводив популярные любовные дуэты чувственными гримасами и объятиями, а шутливые сцены и арии - элементами забавной театральной игры. Иными словами, Нетребко и Виллазон продемонстрировали арсенал эффектов, ранее введенных в новомодный концертный обиход именно Роберто Аланьей и его блистательной супругой - знойной красавицей-сопрано Анжелой Георгиу.
Теперь был показан оригинал, выгодно отличающийся от копии. Если Нетребко и Виллазон выглядели звездами, менявшими арии и дуэты как перчатки, то Аланья и его партнерша - молодая красивая ирландская певица Селин Бирн предстали артистами, преображавшимися в персонажей каждого исполняемого номера.
Прежде всего от Аланьи, как специалиста по ролям героев-любовников, ждали чувственной лирики. Певец не обманул ожиданий.
В ариях Родольфо из «Луизы Миллер» Верди и Неморино из «Любовного напитка», дуэтах Ромео и Джульетты из одноименной оперы Гуно, а также Чио-Чио-сан и Пинкертона из «Мадам Баттерфляй» он умилил публику трогательной искренностью, благородством звука и великолепным дыханием, позволившим долго держать самые эффектные ноты. Но гораздо больше энтузиазма Аланья вложил в трагическую сцену смерти Отелло, исполненную на бис. Строго говоря, его голосу чуть-чуть недостает объема для этой партии, написанной в расчете на звучание мощного драматического тенора. Именно поэтому Аланья и стремится ее петь: покорив всевозможные высоты, соблазнительно взойти на самую вершину итальянского вокала, хотя бы и ценой траты дополнительных сил. Впрочем, на сей раз все вокальные рыдания мавра прозвучали свободно и безупречно. Отелло умер без напряжения, оставив удовлетворенному певцу силы еще на два биса: блестящую серенаду и «Застольную» из «Травиаты».
В традиционном варианте либретто правда о гендерной принадлежности Леоноры, переодевшейся в Фиделио, чтобы вызволить своего мужа из тюрьмы, выясняется лишь в конце. У Кратцера Леоноре трудно скрывать свою женскую природу, и на фоне актерской статики остальных героев, она постоянно ерзает: «Что, черт возьми, происходит» и «Боже, как неловко» – ответила бы она на любовные притязания Марселины, если бы ей не нужно было петь текст начала XIX века.
Почти во всех положительных отзывах о постановке как большой плюс отмечается её иммерсивность. Во время действия видишь только один, да и то замыленный и банальный приём – лениво направленный в зрительный зал свет поисковых фонарей, остальное же время наблюдаешь мерный шаг часовых вдоль зрительного зала. И всё это где-то там, на условной театральной сцене, с игрушечными автоматами и в разработанных художниками костюмах.
