26.10.2007 | Арт

Некого бояться

Пузенков взывает к внутреннему освобождению художника и зрителя, к освобождению от страха быть самим собой

Пузенков - один из самых известных в мире российских художников. Хоть и живет с начала 1990-х в Германии, а его искусство к отечественным реалиям безразлично. Это искусство, которое является большей частью беспредметным, можно было бы вообще назвать далеким от всякой действительности, если бы не придуманный автором оригинальный и очень современный ход - повтор краской на холсте цифровой графики, компьютерного изображения.

Пузенков является апологетом чистой живописи в эпоху тотальной виртуальности. Он чутко реагирует на дигитализацию сегодняшней эстетики, а потому является некоторым образом реалистом, диагностом времени.

И одновременно постмодернистом, поскольку часто обращается к истории искусства. Его оцифрованная "Мона Лиза" вообще стала классикой.

Заглавие нынешнего масштабного проекта, занявшего все здание Московского музея современного искусства в Ермолаевском переулке, тоже отсылает нас к традиции. "Who is afraid" ("Кто боится") - намек на классическую работу американского минималиста Барнета Ньюмана "Who is afraid of Red, Yellow and Blue IV", доведшей абстрактную картину до последнего предела, до простейшего и жесткого для зрительского глаза сочетания трех цветов: красного, желтого и голубого. Это было финальным произведением Ньюмана. Картина оказалась последним вздохом высокого модернизма, утопии искусства решительного авторского жеста-высказывания, в котором художник заменяет мир самим собой. Сегодня мир снова исчезает под напором компьютерных технологий - мы живем в пресловутой "Матрице" из знаменитого фильма.

И Пузенков, понимая это, на парадоксальном сплаве языков современного искусства и умирающей модернистской эмоциональности взывает к внутреннему освобождению художника и зрителя, к освобождению от страха быть самим собой.

Его кисть вторит компьютерной "мыши", но превозмогает и перегоняет ее. Его картины напоминают экран дисплея, но являются слишком человеческим ответом ему.

Антропологическое измерение буквально реализовалось в перформансе на открытии выставки. Обнаженные модели под руководством самого Пузенкова (намеренно одетого, ибо пытается показать свою авторскую отстраненность от происходящего) сдирали приклеенные на холст ленты, как бы "стирая" написанную картину компьютерным ластиком. В итоге в работе открывались белые дыры, этакие знаки хайдеггерианских "просветов бытия", отчаянные зияния авторского напряженного молчания. Это опять намек: в 1953 году один из основателей поп-арта Роберт Раушенберг стер купленный им карандашный рисунок своего учителя абстракциониста Виллема Де Кунинга, тем самым поставив точку на традиции личного самовыражения художника (дальше некуда!). Пузенков же поэтически эту традицию воскрешает, осознавая всю ее утопичность.

Его картины, скульптуры, видеофильмы с записью перформансов, заполонившие собой сегодня весь ММСИ, - трагическая идиллия, вневременное торжество абстракции в эпоху компьютерной функциональности.

Точнее, торжество художника. Который говорит, что "смерть Автора" (Р.Барт) отменяется и слухи о его смерти сильно преувеличены.

И только зрителю надлежит быть свидетелем на регистрации этого воскрешения.

Источник: "Культура" №42, 25.10.2007,