12.09.2007 | Арт

Простое, как мычание

Австрийский вояж Георгия Литичевского и Георгия Острецова

Мало кто сегодня вспоминает, что многие симфонии Гайдна и Моцарта создавались приложением к гастрономическим утехам светского общества, умевшего жить и развлекаться со вкусом. А жизнь в усадьбе вообще была подчинена особому регламенту великого гедонизма.

И архитектура, и увеселительные павильоны, и коллекции живописи, драгоценных штучек, и театрик с оркестром -- все славило цветущий и радостный мир досуга на лоне природы. И никто, знаете, не печалился по поводу отсутствия у этой культуры потуг решить все вселенские проблемы зараз. Гениальные смыслы «досуговой эстетики» остались при ней. А гедонизм эту культуру только украсил.

В России только два художника, способных дарить своим искусством счастье, сравнимое с прогулкой в жаркий летний день по прохладным аллеям с сюрпризами и остроумными «шутихами» старинной усадьбы. В ответе за летнюю радость сегодня Жора Литичевский и Гоша Острецов.

В прошлом году они обращались к жанру усадебного театра и в поместье известного артменеджера устроили маленький «гезамткунстверк» с хеппенингом, танцами, песнями под готическую музыку.

В этом году обратились к летней теме странствий в ореоле преданий старины глубокой и буколических гекзаметров, славящих творческую силу естества. По приглашению центра Resanita и фонда Intro-Graz-Spection художники на десять дней ездили в австрийский Грац. Там, по их словам, «обращались к архетипам культуры Граца». В результате появились два фильма, которые сегодня можно посмотреть в Московском музее современного искусства в Ермолаевском переулке. Один фильм – Острецова – называется «Австрийская история» и является сиквелом любимой в странах, где есть горы с углем, сказки «Белоснежка и семь гномов». Другой – Литичевского – называется «Урок рисования» – Коровий вальс» и подыгрывает руссоистской идее о том, что сперва природа, а потом искусство. (Карамзин тоже спрашивал: «Не есть ли искусство самая постыдная обезьяна природы, когда оно хочет спорить с нею в величии?») И тот, и другой сюжет взлелеяны усадебной культурой и хранят память о ней. Фигурки гномов из сказки встречают гостей в садах на дачах. Коровы пасутся на пастбищах фермерских, читай – усадебных – хозяйств.

Оба фильма сделаны абсолютно бесхитростно. И, в общем-то, языком кино раскрывают душу рисованного комикса.

Сказка Острецова про то, как Белоснежка (ее играет жена художника Люда Константинова), будучи лидером левого крыла демократической партии, помогает спасти гнома-цверга, ставшего жертвой расовой дискриминации со стороны хрестоматийных острецовских героев – ультраправого Нового Правительства в латексных масках.

Представление разыграно так, как обычно играются спектакли на детских праздниках. Или, может быть, так, как снимал свои фильмы получивший титул самого плохого режиссера в мире Эд Вуд. Вот цверги с зелеными лицами-масками, напоминающими шишки, дружно живут в картонных домиках. Пиво пьют. Песни поют. А вот Новое Правительство похищает одного и в казематах, трешово залитых кровью и исписанных граффити со словами «НП – гандоны» засовывает гнома в «прокрустово ложе» – раскладушку и захлопывает в ней. Это чтобы бедолага (его играет Георгий Литичевский) вытянулся до «нормальных» размеров. Вот вытянувшийся цверг-оборотень нападает на своих собратьев, пришедших под руководством Белоснежки защищать его с плакатами к дверям мэрии Граца. А через секунду мы видим Белоснежку, колдующую над волшебным пирогом с ягодками и здоровенным грибком мухомором. Цверг-гигант попадает в дом Белоснежки. Съедает пирог. Потом пара кружится в любовном танце, таская с собой кровать. Оборотень вдруг стремительно сокращается. Но чары имеют последствия. Из кровати он вылезти не может, потому как мешает ему неожиданно выросшее то, что в финальных титрах фильма обозначается словом «конец».

Впрочем, отдельное удовольствие при просмотре фильма получат и любители изящной словесности. Фильм сопровождается песнями, которые неоперными (мягко говоря) голосами поет трио Литичевский–Острецов–Константинова. Процитирую из любимой песни: Налей! Налей!!!/ Ты цвергу поскорей!/ Налей! Налей!!/ Ты цвергу поскорей! / Он хоть и не плечистый/ И на лице угри,/ Зато кристально-чистый,/ Как горные ручьи. Вот таким же кристально-чистым, как деревенский самогон, провинциальный портрет, изделия народных промыслов или спектакль, разыгранный дачниками, вышел фильм Гоши Острецова.

Литичевский десантируется в историю искусства. Существует оппозиция: дюшановский «безумный художник» аукается руссоистской мудрой природе. Жора захотел преодолеть конфликт. Для этого пошел на ферму в окрестностях Граца учить рисовать коров.

Сперва в человеческом облике живописца. Коровы проявляли живой интерес. Но карандаш с блокнотом брать отказались. Тогда, чтобы вжиться в среду, окончательно стать своим, Георгий надел коровью маску и решительно пошел в стадо. Увидев монстра с рогами о двух ногах, животные не на шутку перепугались и разбежались кто куда. А художник лег на травку и, пригорюнившись, словно герой сентиментальной повести, спел: Корова, корова, корова,/ Пробил час, пошатнулись основы./ Ожил старый вулкан/ И чувств океан/ Поглотил предрассудков обман. Инфантильность этой видеозарисовки лукавая.

Фильм пародирует богатую культурную традицию: не только эпохи Просвещения, но и искусства недавнего прошлого.

Помнится, Йозеф Бойс в 1965 году отличился перформансом «Как объяснить картины мертвому зайцу», где художник обращался к тушке зайца, покрыв голову медом и золотой фольгой. А в 1974 году Бойс три дня делил комнату с живым койотом. Свежи впечатления и об инсталляциях Олега Кулика на коровью тему.

Да и в архиве самого Литичевского имеется перформанс, который можно считать прологом к «Уроку рисования». Он состоялся в 1990 году в Московском зоопарке и был посвящен реабилитации креативных способностей животных в глазах людей. Георгий Литический и Фарид Богдалов (известный ныне живописец) ходили с артобъектами (картинами, скульптурами) по зоопарку. Останавливались перед каждой клеткой и демонстрировали зверям искусство. Реакцию четвероногих, ластоногих, мохнатых, пернатых зрителей фиксировал на камеру художник Андрей Филиппов.

Сбить пафос в отношении некоторых «архетипических тем» искусства под силу тем, кто умеют со всей серьезностью быть несерьезными к себе любимым и к своему творчеству. Самым летним художникам: Георгиям -- Литичевскому и Острецову.

Источник: "Время новостей", 10.08.2007,