Канадская группа The Arcade Fire собрана по семейному принципу: два брата, одна семейная пара, а всего в ней числится добрый десяток человек – кто-то играет на струнных, кто-то на клавишных, кто-то на аккордеоне, кто-то на арфе. Они выпускают альбомы на небольшом лейбле Merge, которому их сосватал заметивший группу Дэвид Боуи. Под переливы скрипок, раскаты органа, под резкие гитарные аккорды и нарастающий вал звука они поют песни, посвященные умершим (первый диск Arcade Fire так и назывался – Funeral, то есть «Похороны»), скорбят о несправедливости мироустройства и неистово выкрикивают строчки вроде: «MTV, что ты сделало со мной?»

 

А еще эта странная компания по факту является сейчас главной группой планеты. Их второй альбом Neon Bible уже за пару месяцев до своего выхода вызывал неслыханный ажиотаж; сейчас пластинка возглавляет рейтинги продаж в Канаде и Ирландии, а в США и Великобритании лишь чуточку уступает лидерам. Билеты на концерты Arcade Fire в любом городе мира раскупаются в считанные минуты. Истеричный британский журнал NME поставил канадцев на обложку с красноречивой надписью: «Возвращение самой горячей команды планеты»; популярное издание Q влепило их новому диску пять баллов из пяти возможных (что вообще-то редкий случай), да и остальные не отстают.

 

 

Замещение одного поколения героев другим – процесс естественный и протекающий регулярно; сейчас очередная смена парадигмы происходит особенно активно. Музыканты, на которых прежде было принято возлагать ответственность за продвижение музыки вперед, к новым горизонтам, не то чтобы сдулись и перестали кого-либо волновать, они, скорее, перешли в другой ранг (U2 пишут альбомы словно по трафарету, Radiohead возятся со своими фантомами и бесами, Бьорк, похоже, окончательно ушла в астрал, кто-то вообще сложил с себя полномочия, ну и так далее), за будущее же теперь отвечают другие люди. Вот, например, нью-йоркский дуэт LCD Soundsystem со своим хлестким танцевальным панк-фанком; об их статусе лучше всего свидетельствует отзыв из американского Cosmopolitan, состоящий из одного предложения: «Если вы думаете, что называть претендентов на лучший альбом года еще рано, послушайте эту пластинку». Или стервозная, но обаятельная певица Лили Аллен, которая выбилась к большим тиражам и серьезным аудиториям, вывесив песни в своем блоге на сайте MySpace.com. Или похожим образом раскрутившиеся хамоватые английские рокеры Arctic Monkeys. Таких людей много, все они играют и поют по-разному, но все исправно заслуживают внимание профильной и непрофильной прессы, а также людей, в чьи привычки входит постоянно следить за новыми событиями, происходящими в музыке. Любопытным образом многие из них (скажем, те же Arcade Fire или LCD Soundsystem) отнюдь не спешат заключать контракты с крупными лейблами – то ли потому что те себя окончательно скомпрометировали (хоть давлением на своих клиентов, хоть сомнительными заработками), то ли потому что это попросту ни зачем не нужно. В мире, где любая информация о примечательной группе распространяется мгновенно и доходит до всех желающих за считанные часы; где для того, чтобы узнать, кто там сейчас числится главным героем, вовсе не обязательно ждать выхода очередного номера журнала; и где не надо томиться в неведении, пока диск завезут в магазины, – агрессивная реклама и прочие капиталистические методы становятся не так уж необходимы; а противостояние зажиточных мейджоров и гордых своей независимостью инди-лейблов постепенно сходит на нет.

 

Имя новым подвижникам – легион, и вот здесь-то возникают определенные трудности. Виднейший английский музыкальный критик 80-х и по совместительству основатель группы Art of Noise Пол Морли недавно опубликовал в газете Guardian возмущенную статью: мол, сколько можно перехваливать новичков, сколько можно ставить их альбомам максимальное количество звездочек и называть их новыми The Beatles или Патти Смит? Пол Морли недалек от истины: текучесть кадров в новой модной музыке невероятная, один тренд спешит сменить другой, группы выходят из сферы внимания общественности так же стремительно, как в нее попадают. Рынок музыкальной информации явным образом перенасыщен, эксперты и слушатели вынуждены лихорадочно бросаться от одного веяния к другому. Неофолк растерял свое наивное обаяние за каких-то два года. Ретропостпанк, реанимировавший звук и напор групп начала 80-х, быстро превратился в атаку однообразных клонов. От последней тенденции, названной ню-рейв (группы, средствами рок-н-ролла пытающиеся восстановить лютую эйфорию неподцензурных танцполов начала 90-х; виднейшие представители – Klaxons), возникает ощущение, будто она априори не претендует на долголетие: это такой фейерверк, громкий, блестящий, но не оставляющий после себя заметных следов.

 

Трудно сказать, что именно случилось с Arcade Fire, но их второй альбом получился, откровенно говоря, так себе. Пластинка Funeral сочетала в себе неизбывную печаль и ослепительную яркость, была такой божественной трагедией, соответствовала всем возможным смыслам выражения «свет в конце тоннеля». Neon Bible же получился вялым и обмякшим; сохранив многозвучные оркестровки и общую безысходность посыла, Arcade Fire растеряли страсть и пыл, в их песнях появилось какое-то неподобающее уныние. Впрочем, всеобщей ажитации это все равно не отменяет: разнообразные журналы все равно ставят альбому максимальное количество звездочек, а количество продаж пластинки только растет. В конце концов, эпохе всеобъемлющего Интернета и общедоступных mp3 нужны новые долговечные герои, и Arcade Fire, пожалуй, далеко не худший вариант.