"Древнерусская коллекция Георгия Костаки" / Музей имени Андрея Рублева
до 26 февраля
до 26 февраля
Авторы
Первый заместитель директора Музея Востока, заметный персонаж столичной богемы, Татьяна МЕТАКСА является еще и внучатой племянницейй Георгия Костаки. Вот что она рассказывает о своем любимом "дяде Юре", коллекцию которого сегодня показывают в Музее Андрея Рублева .
- Татьяна Христофоровна, как собиралась древнерусская часть собрания Георгия Дионисовича?
- Вопрос не совсем по адресу. Начала собираться коллекция по немногочисленным московским антикварным лавочкам в конце 1930-х и в начале 1940-х, а я на свет появилась в августе 1945-го. Но с двух-трех лет помню, как ходили в гости к дяде Юре и тете Зине, супруге Костаки, сначала на Рождественку, потом на Ленинский проспект, потом на проспект Вернадского в ту самую квартиру, о которой так много написано и из которой семья навсегда уехала в Грецию. Самые лучшие мои воспоминания связаны с Рождественкой, хотя это не было и квартирой - две комнаты в коммуналке, но эти две комнаты были наполнены антикварной мебелью, картинами "малых голландцев", теми же иконами, поскольку в конце 40-х Георгий Дионисович только-только начинал собирать авангард. Помню икону Параскевы Пятницы, висящую на нынешней выставке, - я под ней однажды даже спала. Интерес к древнерусской живописи у Георгия Дионисовича сложился во многом благодаря брату моего папы, Володе, реставратору икон из Третьяковской галереи.
- Костаки был верующим или собирательство было просто хобби или даже бизнесом?
- Нельзя говорить о какой-то особенной воцерковленности, но он исправно ходил в церковь, трепетно относился к православию, будучи генетически связан с Византией. Самые лучшие мои детские воспоминания связаны с тем, как в семье праздновалась Пасха. А отмечалась она всегда.
- Неоднократно приходилось слышать, что дар коллекции икон был своего рода "отступным" за возможность эмиграции из СССР.
- Нет. В очередной раз развенчиваю миф. Я уверена, что он оставил часть своего собрания не только для того, чтобы власть дала разрешение на выезд. Помню один из вечеров еще в конце 1960-х, когда мы с мамой слушали выступление Костаки на одной из западных радиостанций, где он рассказывал, что его мечтой является открытие в Советском Союзе первого частного музея, где бы он выставил всю свою коллекцию. И он вел переговоры с Фурцевой. Не готовился к отъезду, родившись еще в дореволюционной России и будучи настоящим русским патриотом. Он хотел, чтобы его коллекция была доступной для народа. Но так получилось, что они с женой похоронены на главном кладбище в Афинах. Причем символично, что лежит Георгий Дионисович по соседству с Шлиманом: один раскопал золото Трои, а второй - русский авангард. Но как так получилось - лучше спросить у него, если бы Костаки был жив.
Творчество Межерицкого - странный феномен сознательной маргинальности. С поразительной настойчивостью он продолжал создавать работы, которые перестали идти в ногу со временем. Но и само время перестало идти в ногу с самим собой. Ведь как поется в песне группы «Буерак»: «90-е никуда не ушли».
Зангева родилась в Ботсване, получила степень бакалавра в области печатной графики в университете Родса и в 1997 переехала в Йоханесбург. Специализировавшаяся на литографии, она хотела создавать работы именно в этой технике, но не могла позволить себе студию и дорогостоящее оборудование, а образцы тканей можно было получить бесплатно.