05.12.2006 | Арт

Коллекция продвинутого уровня

Самое большое счастье для ушедшего в вечность художника, когда его случайная фантазия становится музейным произведением

Интересно иногда не узнать… Не узнать, к примеру, произведения Натальи Гончаровой, Михаила Ларионова, Александра Куприна, Казимира Малевича или Николая Суетина. Не узнать, потому что случались в их жизни моменты, когда они не старались быть узнанными. Они  просто рисовали (возможно, исключительно для себя) эскизы, зарисовки, этюды.

В коллекции Кривошеева и Салиной около пятидесяти художников, из которых большинство – жемчужины русского искусства первой трети ХХ века. Времени, когда воздух был квинтэссенцией творческой энергии. Удачливым бизнесменам, всего за каких-то десять лет собравшим около двухсот работ, в знании и вкусе явно не откажешь.

Произведения, приобретенные под чутким руководством Марины Лошак у наследников художников и из знаменитых коллекций Николая Харджиева и Соломона Шустера – исключительно графика и скульптура. А это уже коллекционирование продвинутого уровня.

Вроде и не броско и  не очень много, но цельно. С одной стороны – эстетство чистой воды, с другой – глубокий интерес к художественному процессу. Ведь прекрасно, когда мастер (даже очень известный и плодовитый) ценен сам по себе, во всем своем многообразии и оригинальности, а не по хрестоматийным шедеврам или аукционным эстимейтам. «Кухня» художника – вещь, вообще, крайне любопытная. Например, у многих произведений в коллекции просто отсутствуют датировки и вовсе не из-за небрежности составителей каталога - его скрупулезности и точности можно позавидовать. И это делает их вневременными, вечными, когда художник чуть небрежно «черкая» карандашом или едва прикасаясь кистью, фиксирует мысль и останавливает мгновенье.

Это могут быть раздумья на виденные-перевиденные нам темы вроде дам Борисова-Мусатова, сказок Билибина, балерин Серебряковой или вполне узнаваемых композиции Малевича, а могут быть совершенно неожиданные «простые» пейзажи пастелью у Ларионова, карандашом у Добужинского, Гончаровой и Сарьяна.

Но ведь, правда, интересно, когда супрематист Суетин нарисовал черной пастелью стог сена на большом листе бумаги, а Серов «набросал» тонким грифелем сидящего рядом с лошадью солдата? Никогда не догадаетесь, пока не прочитаете. Конечно, возможно, что это лишь странная прихоть для любителя искусства, но и самое большое счастье для ушедшего в вечность художника, когда его случайная фантазия становится музейным произведением.

Источник: «Артхроника» № 10, 2006,