Авторы
Когда-то давно, заполняя персональную анкету для внутреннего сайта «Афиши», Гольденцвайг напротив опции «Лучший клуб» поставил прочерк и написал: «Тот, который открою я». Обещание обратилось в реальность: на улице Казакова, что за дурнопахнущими катакомбами Курского вокзала, на месте переехавшей Tabula Rasa и почившего «Курса» открывают заведение Ikra. Оно?
«Если бы мне полгода назад сказали, что я буду делать клуб, я сильно удивился бы. Это всегда было одним из возможных вариантов — когда ты долго чем-то занимаешься, ты начинаешь что-то понимать»,- уклончиво отвечает Гольденцвайг.
Мы сидим в тихом закутке, что при входе в «Икру», — там мягкие кресла, камерный свет и красный бархат торшеров. Кресла свалены в кучу, стены отделаны наполовину — «Икра» спешно отстраивается, но сомневаться в будущем открытии не приходится: никуда не денутся, все ангажементы расписаны на месяц вперед. В коридоре «Икры» — бутафорские золотые пилястры и темно-синий потолок, китч — сознательный, краску тащили на себе из немецкой столицы. Дизайном заведует тамошний филиал арт-группы «Речники», это вообще очень берлинская по духу история — про заигрывание с трэшем, про человеческую атмосферу, про место для людей и про людей.
Коль скоро про людей, пора переходить на личности — впечатляющие подобрались кадры. Управляющий — Игорь Тонких. Это он привозил сюда Smashing Pumpkins, Ника Кейва и Пи Джей Харви, издавал записи Tequilajazzz и «Не ждали», без его усилий в 90-х музыки здесь случилось бы гораздо меньше. Гольденцвайг — арт-директор; на пересечении желаний и возможностей — большие планы. Созывают друзей (обилие скандинавских артистов само собой разумеется), мобилизуют контакты, разъезжают по миру в поисках идей и звуков. «Это ведь как происходит — ты идешь по улице, видишь странного дядьку, играющего на пиле, а рядом с ним стоит полуголая женщина и поет грустным контральто песню про то, как на рыбку наступила птичка. И если у них не зимбабвийские паспорта, почему бы не погрузить их в самолет и не привезти в Москву?» — разъясняет Гольденцвайг, что живет транзитом Берлин — Нью-Йорк — Москва — Токио.
В «Икре» — россыпь кураторских проектов: театральные понедельники «Золотая каска» под началом Елены Ковальской, электронные концерты по субботам от Олега Магди, тек-хаус от промоутеров YourArt, русский хип-хоп широкого профиля от портала Rap.ru, клубные ночи виджея Антишанти (первая в московской практике серия вечеринок, специально заточенных под видеоарт) и так далее, чуть ли не до выездных игр клуба «Что? Где? Когда?». Не слишком ли переслащена каша? В глазах не зарябит?
«Нет, — четко высказывается Тонких. — Тут нигде нет противоречия. В фойе не будут встречаться люди, непримиримо неприятные друг другу. Объединяющий момент в том, что везде есть какая-то печать — или хотя бы тень — интеллекта, это в любом случае развлечение для искушенного человека». Здесь надо бы проявить какой-то здоровый скепсис и усомниться, но действительно кажется, что это дико верная и нужная штука. Такого клуба, чтобы и про музыку, и про комьюнити, чтобы без боулинга и караоке, чтобы и послушать удобно, и взглянуть вокруг не противно, — в городе нет ни одного. От логотипа до обивки, от оборудования площадки (в большом зале, где главная сцена, дизайнерам особо порезвиться не дадут, из удобств — только барная стойка да пара стульев, аппаратура — филармонического размаха) до репертуара — во всем осязаема четкая логика, не столько даже экономическая, сколько человеческая. «Аудитория? Взрослая — во всяком случае, в смысле музыкального образования. Отчасти студенчество, отчасти меломаны, отчасти поездившие и почувствовавшие европейскую атмосферу люди, которым есть с чем сравнивать», — говорит Тонких. «Интеллект», «вменяемые культурные слои», «цивилизация» — это очень простые и понятные слова, но так убедительно их, кажется, никто еще не артикулировал.
«Икра» не роскошь, не уголок для избранных, не «гламур в Верхнем Пердищеве» (Гольденцвайг); тут расчет на сотни, другой уровень владения материалом. Стартуют с места, но не в карьер — необходимы другие метафоры. «Вот, допустим, в Нью-Йорке на Манхэттен можно ехать разными путями — со всеми остановками, с пересадками направо-налево, — рассуждает Гольденцвайг. — А мы берем экспресс, который идет сразу вверх. Теоретически возможно, что мы врежемся в столб. Хотя вряд ли». Пешая дорога к «Икре» по узким подземельям переходов — ни в коем разе не Манхэттен, но освоить ее придется уже в ближайшие недели: не на Джей-Джей Йохансона, так на Prefuse 73, не на Won James Won, так на вечеринку Юли Юденич. По замаху, по амбициям, по пафосу, конечно, вызов, провокация; нашелся бы теперь еще кто-нибудь, кто озаботился бы достойным ответом.
После исполнения музыканты и директор ансамбля Виктория Коршунова свободно беседуют, легко перекидываются шутками с Владимиром Ранневым. Всё это создаёт такую особую атмосферу, которую генерируют люди, собравшиеся поиграть в своё удовольствие, для себя и немного для публики. А как же молодые композиторы?
Концерт Берга «Памяти ангела» считается одним из самых проникновенных произведений в скрипичном репертуаре. Он посвящен Манон Гропиус, рано умершей дочери экс-супруги композитора Альмы Малер и основателя Баухауза Вальтера Гропиуса. Скоропостижная смерть Берга превратила музыку Концерта в реквием не только по умершей девушке, но и по его автору.
