16.02.2006 | Путешествия

Тут вам не Ташкент

Город Тобольск состоит из двух частей - высокого плато и пойменной низины реки Иртыш

С географической точки зрения Россия более чем на 2/3 состоит из Сибири. Но обитателям западных земель известно о ней непростительно мало, для многих основным источником информации до сих пор остаются известные строки Венедикта Ерофеева: «В Сибири вообще никто не живет, одни только негры живут. Продуктов им туда не завозят, выпить им нечего… Только один раз в год им привозят из Житомира вышитые полотенца – и негры на них вешаются».

Это не совсем так. Вышитых полотенец действительно в избытке (популярный декоративный мотив вышивки – велосипеды с квадратными колесами), но вместо негров здесь проживает ряд других народностей, большинство составляют русские и татары. Их исторической, культурной, а для русских и духовной столицей издавна считается город Тобольск, который также именуют «жемчужиной Сибири». И вот это уже чистая правда.

Дорога к нему ведет непрямоезжая: от Москвы два с половиной часа самолетом до Тюмени, а оттуда еще 250 км на машине. Уединенность не способствовала бурному развитию Тобольска в ХХ веке, но зато сохранила почти нетронутой историческую среду старого города. Сегодня этот отрадный фактор позволяет Тобольску претендовать на роль потенциальной Мекки сибирского туризма. В 1948 году городской музей посетило всего 11 тысяч человек, а на 2005 запланировано 115, и только иногородних. К 2014-му эту цифру планируется увеличить до 230 000. Этот оптимизм вызван тем, что два года назад сибирскую столицу посетил президент Путин, остался доволен увиденным и пообещал помочь деньгами. А также рекомендовал «создать туристический центр Западной Сибири на базе историко-архитектурного наследия». Означенное наследие представлено Тобольским кремлем, единственной каменной твердыней Сибири, десятком разбросанных по городу барочных церквей и рядом хороших каменных домов 18 – 19 столетий. Остальная застройка старого города деревянная, в основе своей вполне рядовая и к тому же ветхая. Но именно она формирует общий колорит старого города, и именно ее будущее крайне неопределенно.

Поскольку дорога в Тобольск проходит через его сестру и ровесницу Тюмень, сравнения напрашиваются сами собою. Путеводители, изданные четверть века назад, еще приглашали к любованию деревянным кружевом старотюменских слобод. Сейчас здесь не осталось ни одного нетронутого квартала, а кружевные наличники постепенно перебираются в музейные запасники.

Город хорошеет по московской системе: реставрируются некоторые особняки на отдельных улицах, а все остальное пространство застраивается многоэтажными домами. Тобольск пока избежал этой участи, но неизвестно, что предпочтет администрация: взяться формально и превратить Тобольск в еще одну Тюмень или же постараться  и сделать из него сибирский Суздаль.

Своеобразие Тобольска обусловлено его географией: город состоит из двух частей, высокого плато и пойменной низины реки Иртыш, разделенных обрывом высотой в несколько десятков метров. Они носят названия Верхнего и Нижнего города, и в сущности, это два разных мира. Еще двадцать лет назад контраст был преимущественно географическим: там высоко, здесь низко. Нижний город был прост и уютен, мостовые его были сплошь деревянными, изредка он страдал от речных половодий, но в целом жил благопристойно. Потом какой-то добрый человек распорядился заасфальтировать его улицы, позабыв про  обустройство сопутствующей ирригации. Асфальт перекрыл водостоки, и Нижний город начал превращаться в большое болото. Бывшие ручьи цветут и воняют. По весне дети пускают в комнатах нижних этажей кораблики. Старожилы рассказывают страшные вещи: «Вот тут была библиотека, тут кино, тут кулинария, а потом по улицам перестали ходить люди, перестали сажать деревья, сгорел театр, гордость наша, - так все и кончилось».

Более или менее благополучные жители постепенно перебрались в новостройки Верхнего города, а здесь осталось 15 тысяч нищих и непутевых, которым съезжать некуда или незачем. Достаточно взглянуть на Нижний город сверху: большинство огородов заросло лопухами. Меж лопухов стоят кривущие рубленые дома, на многих имеются таблички «Памятник архитектуры». Мы заглянули в один такой: пол местами провалился, мебели почти нет, в полумраке сидят четыре угрюмых человека – Ратим, Вовка, Галька и Любка. «Смотрите, как печально живем! Раньше здесь нормальный город был, а не такое утробище. А теперь вот так – сырость голимая, народ бичует, а что еще делать, нету в городе работы! Остается разве что на стакане сидеть». Рядом, за брезентовой перегородкой, проживает бабушка Набиля с восьмилетней внучкой. «Вы, - говорит, - слушайте их больше, они ж непрописанные, они сломали на дрова окна, ворота стопили, ругают друг друга, царапаются, скоро крышу разберут – что тогда делать будем?». А те, кто в состоянии копать огороды, на судьбу как правило не ропщут («Огороду нет – чем заняться человеку?») и на безработицу тоже не жалуются, тем более что на многих стройках Тобольска трудятся бесстаканные приезжие.

В Нижнем городе всегда тихо. Зимой над крышами поднимаются десятки белых дымов, отопление сюда так и не провели. Если в центральной его части много старых, 18-19 века, действительно выдающихся каменных зданий (нынче почти все пустые), то чуть дальше он начинает принимать вид заброшенной деревни.

Людей на улице почти нет, но вот из-за угла выбредает сутулый мужчина в мятой кепке. Спрашиваем его: подскажите, что лицезреть нам, заезжим туристам, что здесь у вас хорошего? Человек призадумывается, глядя в землю, потом глухо отвечает: «Сибирское общение своеобразное» - и скрывается за калиткой. Напротив стоит дядя с забинтованным горлом, кивает на полуразрушенную церковь и хрипит: «Мы – сволочеобразные люди».

Тоболяки говорят: «Нижний город – наша мечта несбывшаяся». Сбудется ли? Президент Путин в Нижний не спускался…

А теперь давайте поднимемся в Верхний город, чтобы подтвердить тезис о том, что Тобольск – безусловный город контрастов. Тут чисто, магазины приличные, кое-какой общепит имеется (в подгорной части была обнаружена единственная пельменная, да и та закрывается в четыре часа). Центральные улицы смотрят на главный кремлевский храм – огромный Софийский собор, возведенный в 1680-е. Храм венчают нарядные купола, словно срисованные с Софии Киевской. Они обустроены в 1726 году митрополитом Филофеем, выходцем с Украины. Еще несколько лет назад купола были синими, с разбросанными по ним золотыми звездами и гирляндами. Теперь центральная глава сияет сплошным золотом, звезд не видно, вид глупый, но представительный. Говорят, что следом будет раззолочена степенно-зелененькая кровля соборной колокольни - с намеком на Ивана Великого. Чтобы быть Тобольску уже не вторым Киевом, а почти что четвертым Римом.

Такие амбиции, как правило, утверждаются золотыми аксессуарами, вот и князь Гагарин, первый губернатор Сибири, говорят, ковал своих лошадей золотыми подковами. Старинная песня передает его монолог: «Уж и дай боже пожить, во Сибири послужить / Не таки бы я палатушки состроил бы себе, / Я не лучше бы не хуже государева дворца, / Только тем разве похуже – золотого орла нет». И справедливый вывод: «Уж за эту похвальбу государь его казнил». О золотых орлах со столицей спорят и поныне, в народе ходит история о том, что прогуливаясь по тобольскому Кремлю, президент Путин заметил: «Смотри-ка, орел на башне почти как у нас в Кремле!» Местный архиерей возразил: «Но наши орлы никогда не уступали места красным звездам». «Зато наши - золотые» - закрыл тему Путин. И пришлось тоболякам своих железных птиц немедленно золотить.

Из-под горы в верхний город ведут улицы, проложенные по ущельям оврагов. В отличие от других городов, где подобные дороги обычно называют «спусками», эти, наоборот, «взвозы». Возможно, это связано с тем, что раньше основная жизнь происходила внизу, у пристани, у рынка, отсюда и отсчет ведется. А сверху – белоснежный Кремль, начальство, канцелярия да тюрьма. В петровское время попытались перенести наверх и торговлю, но купечество логично возразило, что никакой дурак не станет катать тяжелые бочки от пристани на гору. Руководство согласилось с аргументами, но через несколько лет все равно выстроило каменный  Гостиный двор подле Кремля. Торговать в нем никто так и не стал, а нарядное здание с башенками в результате отдали под еще одну тюрьму. Тюремное дело в пересыльном городе всегда было на высоте.

Первыми заключенными были родовитые татары, которых казаки Ермака поставляли отсюда к царскому двору (царь, надо сказать, пленников жаловал и ставил на хорошие должности). Раньше считали, что таким образом Ермак Тимофеевич утверждал основы российской государственности, теперь поговаривают, что это был просто вид взяточничества: поход-то был затеян без царского благословения, а лишь по указу домовитых предпринимателей Строгановых.

Вообще, современная трактовка героического образа покорителя Сибири очень противоречива. Недавно тюменские патриоты требовали поставить еще один памятник Ермаку, но местная Дума отклонила инициативу, дабы "лишний раз не обижать малые народности Сибири напоминанием о том, что их когда-то покорили силой". У представители малых народностей имеется симметричный ответ: поставить монумент хану Кучуму как лидеру освободительного движения...

Был Ермак великим державником, нет ли, без сомнения, роль его в истории была яркой. Пришел воевать бескрайнюю Сибирь с отрядом в 500 человек, но зато каких: пособствовали ему атаманы Гроза Иванов и Савва Болдыря, позже на подмогу подтянулись воеводы Мясной и Сукин, изрядные должно быть были мужчины. Методы у них были тоже вполне конкретные: как-то раз зазвали в гости татарского князя Сейдяка, "советовать о мирном постановлении", разоружили и заставили пить за здоровье государевых людей. Причем себе налили "вина простого", а гостю "вина лютого". Хлебнув спиртуозу, гость разочаровал хозяев "поперхнув в гортани", после чего служилые люди вполне резонно "начаша поганых побивати".

Тем не менее, впоследствии русские и татары ужились вполне неплохо. Интересно, что покорение, а вернее сказать, освоение Сибири происходило одновременно с покорением Северной Америки: Ермак отправился в поход в 1581, а капитан Дрейк прибыл в Плимут всего годом раньше. Но в отличие от Америки, Сибирь обошлась без резни, благодаря чему и по сию пору разные народы существуют здесь по-добрососедски.

Вообще же, как известно, Сибирь издавна населяют люди великодушные. Скажем, закусывать у местных принято целыми помидорами, когда я по стыдной московской привычке порезал еду на ломтики, они сказали: «Кто помидор раздавил?» Вот и во всем здесь  так же, а апофеозом душевной шири можно считать чудо-избушку, у которой по фронтону красуется резная надпись «Мир космосу!»

Немало о городе могут рассказать его люди, а особенно те, которых называют градообразующими жителями. За четыре века существования  Тобольска вслед за Ермаком и Кучумом ими стали такие достойные люди, как знаменитый картограф и строитель тобольского Кремля Ремизов, сказочник Ершов, осевшие здесь ссыльные декабристы, среди которых особенно хороши были товарищи Свистунов и Башмаков (в чем несложно убедиться, осмотрев совершенно замогильный портрет сего дуэта, являющийся ярчайшим экспонатом краеведческого музея), великий наш химик Менделеев, композитор Алябьев, передвижник Перов, руководитель правых сил в годы первой революции Шильднер-Шульднер, и конечно же, пионер-активист Завернутый Степа, чьи заслуги также упомянуты в музейной витрине.

Одним из наиболее заметных жителей сегодняшнего города является Менсалим Тимергазеев, известный не только в Тобольске художник, виртуоз косторезного промысла (поделки из коровьей и мамонтовой кости – основной местный сувенир). Приметен он еще и потому, что живет и работает на центральной площади города, в большом старинном доме напротив Кремля. Живет с самого детства, поскольку раньше здесь располагался детдом, в котором он вырос. «Вот в этой комнате была канцелярия, куда нас на ковер вызывали, и эти деревья под окнами я сажал сам, ровно 40 лет назад. А  когда по просьбе Чубайса стали делить имущество, в этот дом въезжать не хотел никто, потому что у него износ 87%. Теперь он живет только потому, что я взял его в аренду. И мастерская у всех на виду, меня даже из Москвы наградили медалью «Национальное достояние России». Губернатор сказал: очевидно, что ты лицо города, ну то есть одно из них. Так что я – географическая точка, я не имею права уехать, хотя и есть куда, без меня в городе будет дырка. Стыдно его бросать, ведь я сам детдомовский, изначальная сирота. Тобольск - тоже сиротство, я хорошо это знаю потому что мы с ним совсем рядом тут живем, он ничей. Дремлющий город. Путин, говорят, выделил ему семь милиардов, мы все всматриваемся – где они?"

А вот другой тоболяк, здешний поэт Алексей Сокерин, настроен куда как более оптимистично: «Среди болот необозримых, и где кругом шумят леса, встают заводы-исполины и светлых зданий корпуса. Родной Тобольск сейчас на взлете, окрепли крылья у него. Он возрождается в работе, его грядущее светло!»

Местами город и вправду возрождается, появились новые гостиницы, ожидается строительство аэродрома, оживает пострадавший в перестройку Нефтехимический комбинат, недавно под Тобольском еще в двух местах нашли нефть – видать не зря ходит легенда о том, что Кучум в Ермака огненными шарами кидался. Поднимаются не только светлые корпуса, начинают реставрировать и старые дома, пока только в Верхнем городе и с подачи московских добродетелей. По инициативе уроженца Тобольска, президента Российской академии наук Юрия Осипова, отреставрирован ряд деревянных домов, принадлежащих биостанции на центральной Октябрьской улице. Есть еще и тобольское общественное движение «Доброе дело»  - несколько десятков добровольцев, своими руками починяющих заброшенные храмы, до которых у патриархии руки не доходят. Все это, конечно же, отрадно, но на ренессанс пока не похоже. Скорее, на ожидание ренессанса.

Когда в город повалят туристы, тогда и пойдет настоящее возрождение. Гостей можно зазывать самыми разными способами, например известно, что 14 июня 1962 года тобольский натуралист Тарунин проводил беседу с туристами из Свердловска на тему: «Как собирать растения и как животных наблюдать». Большой интерес для туристов и паломников может представлять расположенный в Нижнем городе дом генерал-губернатора, в котором по дороге в Екатеринбург несколько месяцев проживала семья императора Николая П. Неподалеку сохранилось здание бывшего трактира, в котором по молодости прислуживал окрестный уроженец Гришка Распутин (как известно, радикально-патриотические круги предлагают канонизировать старца Григория, стало быть в городе появится еще один объект высокой духовности). 

Но лучшее, что есть в Тобольске, - вид с 75-метровой соборной колокольни, стоящей на горе примерно такого же роста. Туристам его не предлагают, но если очень захотеть, можно испросить отдельного благословения. Обзор - гораздо дальше горизонта. А если взойти наверх в момент, когда статные семинаристы звонят в колокола, увидите, как все окружающее, от туманных далей до старых камней колокольни, вполне очевидно оживает, начинает дышать и местами даже шевелиться.

Но и это не все удовольствия, еще городской музей придумал экскурсию под названием «Русский экстрим – Тюремный замок». Туристов одевают в арестантские хламиды, экскурсовода – в милицейский мундир, и отправляют строем ходить по казематам старинной тюрьмы, закрывшейся только в 1980-х. Разрешают три минутки посидеть в одиночной камере, демонстрируют расстрельную стену, темный, горячий и горбатый карцеры. Поначалу этот цирк в стенах, из которых еще не выветрился застоявшийся ужас, кажется совершенным глумлением. А потом ничего, понимаешь, что это все равно как пускать кораблики в ржавой вражеской каске. Экскурсовод Женя впопыхах застегнул мундир не на ту пуговицу и заправил фалды под ремень, а еще поранил палец об какую-то щеколду. И вот он стоит посереди тюремного двора - несоразмерная фуражка сползает на глаза, кровь капает с руки на ботинок – и грозно выкрикивает: «В колонну по одному! Тут вам не Ташкент!» А старшеклассницы в робах и коротких юбочках, хихикая, изображают прогулку арестованных. Невероятно безмятежная картина, как будто вся война закончилась и грядущее в самом деле светло. Мир космосу .

Источник: Geo, №11, ноябрь 2005,