Два подряд киевских убийства — сначала Олега Калашникова, которого считают одним из организаторов Антимайдана, и затем Олеся Бузины, скандального журналиста — заставили одну сторону говорить о начале политического террора и «отстрела несогласных», другую — о намеренной дестабилизации, об «интересах Путина» и «руке Москвы».

Принципиальное смешение или, что чаще, просто подмена жанровых признаков - это фирменная черта всей местной телепропагандистской стратегии. Нещадно и, в общем-то, вполне эффективно эксплуатируя полное доверие своей целевой аудитории к сказке, неискоренимую ее веру в физическое существование Деда Мороза и Змея Горыныча, они там даже и не парятся на предмет правдоподобия. Зачем? Чем фантастичнее, тем убедительнее.

Согласно закону №2558, под запрет попадают те политические партии, чьи «программные цели или действия направлены на пропаганду коммунизма или национал-социализма». Иными словами, закон, скорее, «про пропаганду», нежели «про символику», хотя в СМИ и блогах первым делом стали писать, как водится, «про символику»: про переименование улиц, про снос памятников , наконец, про Штирлица и «Неуловимых мстителей».

Официальные лица в Москве продолжают старательно делать вид, что не понимают: аннексия Крыма и развязывание гибридной войны в центре Европы абсолютно неприемлемы для стран Запада. Россия, с их точки зрения, совершила нечто немыслимое, абсолютно неприемлемое. Упрекать их в том, что они «взяли курс на конфронтацию», все равно что обижаться на тех, кто выкинул из комнаты человека, только что испражнившегося на обеденный стол…

Вот и сейчас - хотя мы с вами люди вполне, казалось бы, взрослые - мы вдруг очутились в мире, где вокруг нас, среди нас живут, двигаются, что-то говорят и делают очевидные карикатуры, обильно и неряшливо высыпавшиеся на наши головы прямо из пыльной кипы старых подшивок сатирических журналов, скопившихся за многие годы и до поры до времени хранившихся на антресолях или дачных чердаках.

Сегодня часто приходится слышать, что возвращаются времена советской цензуры. Мне же кажется, что происходящее с нами сейчас в каком-то смысле гораздо хуже. Советская цензура была сводом правил — глупых, вредных, необъяснимых, но все же по большей части прозрачных и предсказуемых.