- Давайте мы вернемся к самой истории, откуда взялся сюжет «Дочери»?
- Я ее написала для вступительных экзаменов. Меня интересовала психология и идея о том, как важны отношения с родителями, что в детстве зарождается все-все, весь человек и его отношения с другими людьми. И до сих пор меня это интересует, в следующем фильме тоже будет такая тенденция.
- Это как-то связано с вашими отношениями с отцом, или вообще с родителями?
- Наверное, я начала об этом думать потому, что мне было сложно общаться с людьми всегда. И я начала копать, почему. Родители у меня хорошие, они меня очень любят, но они свою любовь может быть не так показывают, как я бы этого ожидала.
- Они, наверное, такие же интроверты, как вы?
- Думаю, что да. Я недавно наткнулась на статью, что у нас есть тенденция обвинять своих родителей в том, что они не показывали нам свою любовь, но, дело в том, что, когда мы были маленькие, в девяностые годы, родителям было дай бог отстоять очередь и принести домой еды. И они проявляли свою любовь в этом, они хотели, чтобы дети наелись, чтобы были одеты и ходили в школу. И просто не было времени, энергии ни на что другое. А например, родители моих родителей пережили войну. И тоже было важно выжить. Но это я сейчас об этом думаю, а в тот момент, когда я писала сценарий для «Дочери» …
- В этом сценарии была обида? Обида, что вас недолюбили?
- Ну, было какое-то ощущение просто, что чего-то мне не хватало, я пыталась понять, почему, и как раз к концу фильма я поняла, что это не значит, что родители не любили меня, просто дети чересчур много требуют и чересчур чувствительны. И родителям, и выросшим детям нужно просто понимать и думать об этом, и месседж моего фильма в том, что нужно простить эту обиду.
- Получается, что этот фильм в некотором смысле был такой психотерапией для вас, он вам что-то объяснил в ваших взаимоотношениях с родителями. У меня, как зрителя, совсем нет ощущения, что папа не проявляет свою любовь. Наоборот, моя любимая сцена в нем - именно когда дочь прибегает к отцу с птичкой, и вроде бы он не может уделить ей достаточно внимания, но я же вижу, что это очень любящий папа, просто он замучен кухней, кастрюлями, где все убегает, всем тем, что он делает как раз ради нее.
- В том-то и дело, мне было важно сделать отца любящего, но который просто занят, он разрывается. Ему нужно накормить ее, а она тут прибежала со своим каким-то птенцом непонятным, грязным домой. Я не хотела делать отца глупого или бесчувственного…
- А в сцене, где она выросла и они едут вместе в поезде, ситуация такая, что видно, он все время пытается ей пойти навстречу, но сам ужасно ее раздражает. Это старая обида, она не может ему простить, что он ей когда-то недодал внимания?
- Да, в таком подростковом максимализме, наверное.
- Какого размера у вас куклы? На фотографиях я вижу то большие, то маленькие.
- Дочь-младшая, которая маленькая, - 25 сантиметров. Папа 40 сантиметров, и дочь-старшая - 36, но была еще одна кукла папы размером выше меня. Я его сделала только для одной сцены: когда он поднимает ее на улице с асфальта, чтобы рука по соотношению с ней была больше.
- А из чего куклы, как они сделаны?
- Там внутри профессиональный аниматорский скелет, голова из дерева, покрыта туалетной бумагой, покрашена…
- Из дерева целиком? Они тяжелые?
- Относительно тяжелые, дерево было какой-то не сильно тяжелой породы. Ну и одежда сшита просто из тканей каких-то. Ноги и руки тоже покрыты туалетной бумагой.
- А почему вы туалетную бумагу выбрали, она же все впитывает?
- Самая дешевая, серая - у нее лучше всего текстура. Мне нравится, какие на ней делаются морщинки. Я пыталась делать из обоев или из чего-то другого, но туалетная бумага была лучше. Я ее покрывала ПВА чтобы она не впитывала так сильно.
- А расписывали чем?
- Акриловыми красками.
- У вас очень живописные куклы, там столько цвета.
- С цветом да, мне нравится работать, но с формой и линией - не идет, это какое-то мучение для меня. Все-таки рисовать кукол это другое, чем просто рисовать. Поэтому я не делаю рисованную анимацию.
- Если я правильно понимаю, кукольные скелеты чудовищно дорогие, вам их школа купила?
- Да, они безумно дорогие. У нас был от школы какой-то бюджет, и нам его хватало только на один скелет.
- А у вас их вон сколько.
- Три. Но у меня только главные герои сделаны с настоящим скелетом, а остальные, из проволочных. И они плохо анимировались. Но на главных мы раздобыли скелеты, здесь есть в школе такая возможность попросить дополнительно денег, и если школа чувствует, что они действительно нужны, то они дают. И нам дали. И школьных денег хватило только на три скелета. Потом еще мы подали заявку на грант в Фонд кинематографии чешский, и нам тоже дали деньги, из которых я заплатила за все материалы, дерево, и немножко мы могли заплатить студии постпродукции, и для финального звука. Но денег было очень мало, именно наличных.
- Звук-то, наверное, вы сами себе всегда делаете, вы же в этом профессионал?
- Ну да. Но в «Дочери» мне помог однокурсник. На «Дочери» мы сначала искали звукорежиссера, потом я решила, что, если я слышу этот фильм уже, зачем я буду кому-то объяснять, как это сделать, я проще сделаю сама. Но поскольку меня учили в Гнесинской академии все-таки на звукорежиссера с музыкой, я не умею делать такой технический киношный звук.
- Шумы?
- Ну да, именно все распределить, чтобы это был густой кинозвук. Я сделала такой грубый микст звуковой драматургии, а однокурсник мой уже это все подчистил и подогнал под киношные стандарты.
- Они на выставке стоят в Праге. Это придумал как раз Мартин Вандас, сделали такие коробки большие, и туда я поставила декорации и кукол, мы их закрыли стеклом, и сейчас они ездят по разным клубам и выставкам.
- А потом где они останутся? В школе или вам они будут принадлежать? - По идее вот эти скелеты принадлежат школе, но пока их не требуют.
- То есть у вас могут забрать кукол и вынуть из них скелеты? - Я думаю, этого не сделают.
- Будем надеяться. Расскажите мне пожалуйста вот про всю эту историю с движущейся камерой. Что это, откуда это взялось, как получилось?
- В конце второго курса я уже начала думать про свой бакалаврский фильм и вспомнила, что у меня была написана идея еще на вступительном экзамене, которая мне до сих пор нравилась. Так вышло, что я была на Карловарском кинофестивале на каком-то скучном фильме. И в нем была очень хорошая камера, именно ручная камера и крупные планы. Я смотрела на эту работу с камерой, параллельно думала о своем фильме, и у меня как-то соединилось: ого, а если сделать ручную камеру в кукольном фильме? И я безумно вдохновилась, я помню, как достала какие-то бумажки, картинки, которые раздают на фестивалях, начала что-то на полях писать. Потом, когда я подумала, что для меня ручная камера — это братья Дарденны и «Догма», я решила, что точно нужно делать ручную камеру в эстетике Дарденнов и Триера, нужно делать в таком документальном стиле. Ну а потом, когда эйфория прошла, и я решала, как это делать, я немножко подиспугалась, но как раз у нас был кукольный этюд в первом семестре третьего курса, и все-таки решила, что попробую. Не получится – ну, значит, буду думать дальше. Я попробовала, и оно получилось.
- А как вы это делали технически?
- Камера была на рельсах, и на такой большой – вот не знаю, как по-русски сказать – ну как бы такая голова большая, которая управлялась ручками. Это все было принесено из каких-то старых студий, найдено где-то, и я каждый кадр двигала камеру. И именно характер движения я изучала по фильму «Рассекая волны» Ларса фон Триера. Я прямо кадр за кадром изучала ход вот этой ручной камеры, и на тестах потом иногда кадр за кадром пыталась повторить этот характер, пока не поняла, как это работает.
- Это, конечно, удивительное производит впечатление, это же полная противоположность стоп-моушну. Это то, чего не может быть.
- Да, как раз мне всегда мешало, что в стоп-моушне статическая камера, какая-то совсем недвижимая. И я была рада, что у меня это получилось.
- Как к этой идее отнеслись в школе?
- Мне не верили. На третьем курсе в первом семестре мне никто не верил, кроме ведущего моего фильма Майкла Кэррингтона, который очень вдохновился этой идеей и всячески пытался помочь, раздобыл вот эту голову. (Мы можем выбрать себе педагога, который ведет фильм, он как бы главный консультант, а Майкл очень опытный аниматор кукол и очень помог именно с практической точки зрения). А другие педагоги не верили, например, педагог, который меня консультировал по сценарию, мне говорил: «Ну да, ребят, это все здорово на бумаге, но я не представляю, как это все делать». А потом, когда я показала тизер, все поняли, что да, это работает очень круто, и теперь понятно, как это все будет выглядеть.
- А оттого, что не верили, они не мешали вам, не расхолаживали?
- Нет, ни в коем случае. Тут такого нет. Тем более, я же еще не начала делать бакалаврский фильм, это был только тест, поэтому никто ничего против не имел, делай что хочешь.
- То есть вам еще, в частности, хотелось доказать им, раз они не поверили.
- Может быть.
- Судя по любительскому интервью Ани Романовой, сделанному сразу после окончания съемок, вы очень много сил вложили в этот фильм, у вас такой замученный вид. Как происходили съемки, расскажите.
- Все началось с того, что в мае я начала делать декорации, и мне нужно было до начала августа их сделать. Я не успевала. Я работала по двенадцать часов в день, и сама сделала все декорации из дерева.
- А вы умели резать из дерева? - У нас есть мастерская школы, где есть пилы. С мая по август я делала декорации и кукол очень интенсивно, и это была прямо очень физическая работа, потому что, например, в сцене улицы дома высотой, наверное, больше метра. Ну, а потом с августа до ноября я снимала, анимировала, одна по двенадцать часов в день. Первые два месяца мы были на такой большей студии FAMU, куда нас пустили, а другие два месяца в более маленькой студии, которая принадлежит нашей кафедре. Работала одна по разным причинам, потому что у меня бюджета не было на аниматоров, и потому что все-таки предпочитают, чтобы бакалаврский фильм мы анимировали сами, и, ну и потом я не знала, как объяснить как делать ручную камеру, потому что я сама училась.
Съемки я закончила десятого декабря. Но очень важно было, что мы с Сашей начали монтировать во время съемок. Саша – монтажер и он работал со мной еще до съемок, мы вместе делали сторибоард, обсуждали сценарий, то есть он и драматург фильма. А во время съемок я каждый день, или каждый второй день ему показывала материал, мы соединяли куски и смотрели, как это работает, и решали, что может быть нужно что-то переснять или доснять какую-то деталь для монтажа, и когда сцена в декорациях была снята, всегда Саша делал грубый монтаж, мы смотрели и решали. Если точно ничего не надо доснимать, то только тогда я эти декорации переделывала на другие. И очень здорово, что мы так решили работать, потому что это правда помогло. И когда я уже все доанимировала, через два дня у нас был грубый монтаж, и поэтому постпродукция была довольно быстрая, уже в начале февраля фильм был готов.
- Мы запланировали, что он должен быть готов до 15 февраля, чтобы послать его в Канны и в Анси. Мы это планировали еще за год, потому что это была моя мечта - Анси. В Каннах – тоже круто, но в Канны его не взяли. Мы его доделали к этому дедлайну, и школа отослала его в Анси, и потом было ожидание. Но пока было это ожидание, в апреле я написала сценарий для следующего фильма.
- А вы когда заканчивали, у вас уже был план поступать в магистратуру?
- Да, я хотела продолжать учиться. А потом объявили результаты отбора Анси. Так что у меня была премьера в Анси и какое-то безумное счастье, что мало того, что я поехала, так еще и получила Кристалл.
- Да, это действительно было потрясающе. Ну, а это как сработало для вас?
- Безумное было счастье, просто какое-то невероятное. Потому что я ехала в Анси нервная, я не знала, как оно там будет все. Но там и после премьеры ко мне подходили, спрашивали: «Как, что это такое, это что-то необычное». В ночь перед церемонией мне написал сообщение на фейсбуке Марсель Жан, артдиректор фестиваля: «Дарья, завтра церемония, надеюсь вас увидеть, а главное, обязательно – подойдите ко мне после церемонии на вечеринке, оборвите любой разговор, с кем бы я не разговаривал, и обязательно подойдите ко мне, представьтесь, я хочу с вами поговорить».
- Круто.
- Утром в воскресенье мне позвонили с фестиваля и сказали: «Дарья, мы должны знать точно, что вы придете на церемонию». Я подумала: «Так-так». И когда я ехала на церемонию, была напряжена. На вечеринке я к Марселю Жану подошла, и он сказал, что когда видел фильм на отборе, не мог поверить своим глазам, несколько раз пересмотрел, показал своим друзьям в NFB и обсуждал с ними, и что он очень рад, что жюри выбрало этот фильм, и я получила Кристалл. Ну и это было, наверное, главное, - не Кристалл, а то, что Жан сказал мне такие слова. Ну а после этого, было много сообщений от разных фестивалей, что хотят мой фильм, и, началась серьезная работа над рассылкой.
- Это вы делали или сотрудница в FAMU? - Там было сложно. Получилось столько запросов, что она уже с этим не справлялась, и я начала ей помогать. А потом постепенно я уже начала делать все сама, и началось какое-то безумие, мне кажется, что, начиная с лета, я занималась только тем, что отвечала на мейлы. И это у меня отнимало много энергии, я очень много ездила по фестивалям, это был сложный период, и в декабре я решила, что пока я продолжаю заниматься фестивалями, я не могу начать работать над следующим фильмом, а я уже хочу. - Подождите, у вас же до этого еще осенью был студенческий Оскар, да?
- Мы узнали в сентябре, а церемония была в октябре, и мы там были. Но ситуация с тем, что я продолжала заниматься фестивалями, не изменилась, к сожалению. Получить студенческий Оскар, конечно, было безумно важно, это был следующий уровень.
- Ну с другой стороны же Оскар, какой бы он ни был там, студенческий или не студенческий, это немножко больше про индустрию, а Анси и слова Марселя Жана все-таки про искусство, вообще про понимание существа дела. - Да, так я и отношусь к тому, что фильм выиграл на Sundance и одновременно номинирован на Оскар. Для меня это знак того, что он универсальный. И мне директор студенческого Оскара написал, что «Дарья, ну это безумие, потому что очень редко фильмы, которые выходят на студенческий Оскар, попадают на Сандэнс, не говоря уже о том, что там выигрывают». И это, конечно, меня радует, при этом я уже думаю, как вообще после этого работать над следующим фильмом, это же какое-то огромное давление.
- Понятно, что это дикая ответственность и страх, но, с другой стороны, может быть, это даст вам какие-то новые возможности, предложения, может быть кто-то хочет дополнительно вложиться в ваше новое кино.
- У нас уже были предложения, и в Анси, и в течение осени от французских продюсеров о копродукции, и не только французских. И я думаю, что мы, если это будет необходимо, воспользуемся этими предложениями. Но самый большой прорыв был в том, что наконец-то после шорт-листа, у нас появился дистрибьютор. Это очень известная французская компания Miyu Distribution, они суперпрофессионалы, и это было для меня огромное освобождение, потому что я безумно устала. Они все взяли на себя: заботиться и о фестивалях, и о продажах, если бы этого не случилось, я думаю, я бы уже сошла с ума, потому что сейчас, после номинации было огромное количество мейлов с предложениями купить права, от фестивалей, ну и потом я сейчас даю очень много интервью, и я так рада, что у нас есть Мию дистрибьюшн.
- Но, с другой стороны, столько побед – это же, в частности, еще и деньги должны быть, все же они должны немножко поправить ваше материальное положение?
- Это студенческий фильм, я получаю только награды, а никаких процентов от продаж я не получаю.
- Но когда есть денежные призы, вам их все-таки дают?
- Да, да, дают, и они мне очень помогают, и дают возможность сейчас заниматься какое-то время только своим творчеством. Это, конечно, очень здорово.
- А как на номинацию в школе реагируют? Я, честно говоря, не припомню, чтобы в последние годы кто-то из Чехии, я не говорю про студента, а вообще из области анимации был номинантом на Оскара.
- В анимации была последняя Павлатова почти тридцать лет назад. Да, все очень рады, сейчас очень много помогает школа, чтобы мы поехали в Лос-Анжелес на церемонию, делает пиар-кампанию. И министерство культуры вкладывает деньги.
- А вы сейчас уже находитесь в процессе следующего фильма, магистрантского? В магистратуру надо было поступать, или это как бы автоматически получилось?
- Ну, в моем случае это было довольно смешно, потому что я получила студенческого Оскара за день до выпускных экзаменов, получается за два дня до вступительных в магистратуру. И когда я вошла на экзамен, мне сказали: «Дарья, что вы думаете, мы вас не возьмем?», я говорю: «Ну, я пошла» — «Нет, ну давайте все-таки поговорим про ваши планы, пообщаемся».
- Магистратура длится два года?
- Официально два, но можно опять же продлить.
- Расскажите про фильм, который вы собираетесь снимать в магистратуре. Он длинный? Что вообще это за история?
- Я думаю, что минимум пятнадцать минут, а может быть и двадцать. Я хочу использовать актеров, и этот фильм будет о женщине, которая ищет путь к принятию своего тела, к принятию себя через свой сексуальный опыт, через опыт в отношениях с мужчинами. Это будет комбинация кукольной анимации и пиксиляции. И, может быть, игровой тоже. Ну в общем, техника еще на стадии разработки - пока нет такой идеи, как пришла ручная камера. Но мне не нравится пиксиляция тем, что она может быть комична из-за того что она дерганная, и я пытаюсь понять, как как совместить игру с анимацией, с объектами. Мы планировали, что фильм будет готов весной 2022 года, но сейчас я уже не уверена, потому что я никак не могу его начать.
- Вы поехали на Сандэнс, но при этом заодно заехали на оскаровский обед для номинантов, да? Это смешно, конечно. А расскажите про оскаровский обед, это что такое?
- Это очень приятное мероприятие, в конце которого делается общая фотография, это главная цель. Они начинают торжество тем, что делают фотографии всех номинантов и всех поздравляют с тем, что они номинированы. И там сначала был фуршет, все пришли, пообщались, потом все сели за столы, потом нас поздравил президент Академии, и какие-то видео нам показали, и потом был обед, а потом постепенно каждого из номинантов как бы вызывали и называли, что это за проект, и каждый отдельно выходил на эти ступеньки, и каждого фотали, а все номинанты его приветствовали. Это просто ритуал приятный для каждого участника.
- Там же какие-то сплошь звезды, великие артисты, да? Я помню, что когда Костя Бронзит ездил на Оскар, все говорили: «Ты поцелуй за меня Ди Каприо» и т.д.
- На это мероприятие не обязаны приезжать все, кто-то не приехал, я вот ожидала увидеть Хоакина Феникса, потому что он мне безумно нравится, как актер, но его не было. Но были Брэд Питт, Леонардо Ди Каприо, Аль Пачино, Тарантино, и, конечно, интересно увидеть их так близко, находиться рядом. Просто люди.
Видео съемки общего фото для Оскара
- А что с Сандэнсом?
- С Сандэнсом было странно, потому что мы были безумно заняты из-за этой номинации, я продолжала давать интервью по телефону, по скайпу, потом у нас были какие-то деловые встречи, потому что как раз, школа и министр культуры договорились о том, что дадут деньги на пиар для Оскара. Сандэнс очень отличается от европейского фестиваля, во-первых, потому что все кинотеатры расположены очень далеко друг от друга, и как-то там все неудобно. Это не Анси, где за пять минут можно добежать до другого зала. Потом там какая-то безумная проблема с тем, чтобы получить билеты. И у нас получилось пройти только на один показ кроме нашего, потому что билетов не было никогда и к тому же даже режиссер должен был покупать билеты. То есть это абсолютно другой мир, совсем непривычный нам, европейцам. И для нас все было довольно странно. Ну а так там были интересные встречи, и очень красивая природа, мы тоже как-то съездили и на озеро, ну и конечно все это было украшено прекрасной поездкой в Лос-Анджелес.
- Вы с Сашей ездили?
- Нет, в Сандэнс Саша не ездил, со мной ездила продюсерка, студентка Зузана.
- Вы сейчас, начиная с Анси, поездили по международным фестивалям. Вы все-таки немножко со стороны вошли в анимационный мир, а фестивали это как раз такое место, где люди начинают знакомиться с коллегами, анимационный мир тесный, более-менее все всех знают. С вами сейчас должно было это произойти, вы должны как бы получить много откликов, много новых связей, много друзей. Это есть?
- Да, есть, конечно. В Анси я была еще немножко потеряна, но теперь да, я потихоньку вливаюсь и меня уже знают в профессиональном мире. Ну конечно, это такой маленький мир, и какой-то очень приятный и дружественный, и мне правда очень нравится. - Да, в этом смысле анимационный мир очень отличается от театрального, который я тоже знаю, и очень люблю анимационный именно за то, что он такой доброжелательный, и есть ощущение – возможно, оно ложное, - что все друг другу помогают, а не завидуют.
- Ты встретился с человеком на одном фестивале, на втором фестивале, если ты его встретишь, вы уже друзья.
- Да, даже так: ты подходишь на фестивале к человеку из другой страны, которого не видел никогда, и через пять минут чувствуешь, что вы друзья, потому что вы про одно и то же говорите. Это конечно удивительно. Ну и последняя вещь, которую я хочу спросить - про Россию. Какие у вас планы насчет России и вообще планы на жизнь?
- Планов возвращаться нет, потому что есть возможность работать здесь.
- Вы хотите работать и жить теперь в Чехии, или есть желание ехать куда-то дальше?
- Желания пока нет, есть планы здесь, потому что есть возможность, есть продюсер, который заинтересован работать со мной, Фонд кинематографии, который мне доверяет. И потом, в Европе уже очень хорошо работают с другими странами, поэтому есть возможность работать в Чехии и иметь ко-продюсера во Франции. Но точно нет желания ехать в Америку. Этот мир очень далек от меня. У нас была пара встреч в Лос-Анджелесе с американскими продюсерами, и это абсолютно другое отношение ко всему, которое мне совсем не симпатично.
- Но ваше желание жить в Праге связано с тем, что у вас здесь больше возможностей работать? Или просто вам не хочется жить в Москве или в России.
- В Москве мне не хотелось жить уже давно, потому что я очень устала от города, ну а самое главное, что я могу здесь работать, я не думаю, что у меня в России будет такая же возможность, как здесь, делать свои авторские фильмы. Тем более, я же начала здесь заниматься анимацией, и все контакты здесь, поэтому так вышло само собой.
- Вы мне как-то говорили, что вам предложения делали чуть ли не на полные метры.
- Есть, мой продюсер хочет делать со мной полный метр, у него есть сценарий, это адаптация, но я пока не чувствую, что я готова к этому.
- Не детский?
- Нет, не детский.
- А у Саши как профессиональная ситуация складывается? - Конечно, сейчас его просто разрывают на части аниматоры, которые хотят с ним работать, а помимо – у него есть друзья, с которыми он делает игровое кино, он не хочет идти на телевидение, хотя там есть возможность работы монтажером, он тоже хочет работать на проектах и это выходит, даже международные проекты у него есть. Это конечно не так, чтобы супер-густо, но этого все появляется больше и больше, и он очень рад этому. И я тоже.
- Похоже, у вас обоих все складывается, по-моему, это очень круто.
«Рик и Морти» часто делает отсылки к популярному кино, и к четвертому сезону их становится только больше. Иногда создатели просто подмигивают зрителям, делая лишь отсылки-камео (например, монстры-фейсхаггеры в «Промортее» заимствованные, как и название эпизода, из «Прометея» Ридли Скотта ). Однако во многих сериях авторы умещают целые структуры из культовых фильмов.
Главные фестивали начала лета, не в силах больше обходиться без зрителей, начали делать первые шаги к выходу из карантина. Загребский Animafest в начале июня шел полностью «вживую», и пусть гостей было меньше обычного, восторг от «возвращения в нормальную жизнь» тех, кто смог добраться до Хорватии, с первого дня поднял градус фестиваля очень высоко.
