Один коллега-критик выдал по поводу Нолана странное утверждение, будто в России этого гения никто не любит, поэтому и «Дюнкерк» все, кроме него, этого критика, будут ругать.
Я убежден в противоположном. Британец Кристофер Нолан — едва ли не самый популярный режиссер в среде наших молодых киноманов. Из десяти полнометражных фильмов, которые он снял, начиная с 1998-го, у нас малоизвестен лишь самый первый — триллер (а у Нолана всё в той ли иной степени триллер) «Преследование». Остальные его девять картин видели, полагаю, многие из тех, кто интересуется кино: «Помни», «Бессонница», «Бэтмен: Начало», «Престиж», «Темный» («Черный») рыцарь», «Начало», «Темный» («Черный») рыцарь: Возрождение легенды», «Интерстеллар», наконец, «Дюнкерк».
Все фильмы Нолана относятся к мужскому кино. Не зря, когда я вчера пошел на «Дюнкерк» в один из любимых мультиплексов, из женщин в зале присутствовала только моя супруга. А из представителей многоопытных поколений — только я. Вот она, классическая аудитория Нолана: парни-синефилы 20-30 лет. Для малолеток его фильмы слишком насыщенные и запутанные. В «Дюнкерке» вроде все понятно, но и там есть флэшбеки, причем не сразу понимаешь, что фильм вдруг погрузился в прошлое, причем недавнее, показывает с другой точки зрения то, что происходило двадцать минут назад.
Главное: «Дюнкерк» отличается от прежних фильмов Нолана тем, что в нем нет ни мистики, ни фантастики, ни злодеев из комиксов. Это фильм о Второй мировой, причем об одном из ее реальных эпизодов.
Предыстория
В мае и июне 1940-го германские войска, успевшие оккупировать несколько европейских стран, в два счета расщелкали словно фундук Францию и ее ближайших союзников Нидерланды и Бельгию. До сих пор кажется странным, как же быстро сдалась Франция, родина легендарных наполеоновских вояк. Не историк, но читал, что ее военная техника не уступала немецкой. Однако, линия Мажино длиной 400, кажется, километров, полная подземных ходов, дотов, дзотов и тайных орудий, которая была выстроена против Германии, оказалась ерундой. Не чета линии Маннергейма, великого и верноподданного генерала царской армии, еще в начале 1900-х несколько лет изучавшего фортификационные сооружения средневековой коварной Средней Азии. И в итоге выстроившего такую систему обороны против СССР, что во время краткосрочной советско-финской зимней войны 1939-40-го годов, Красная армия, которая по замыслу Сталина через 3 дня должна была маршировать по Хельсинки, никуда не продвинулась.
Но причиной поражения французов стали не только недочеты линии Мажино, но и то, что немецкие танки спокойно пропороли Арденнские горы и Арденнский лес, вообще обойдя линию Мажино. Французы считали Арденны естественной природной преградой. Но ошиблись.
О чем фильм
«Дюнкерк» напоминает об одной из сюжетных линий картины Джо Райта «Искупление» (2007 год) с Кирой Найтли и Джеймсом Макевоем, получившей семь оскаровских номинаций плюс «Оскар» за музыку. Полагаю, должны быть и другие подобные фильмы.
К концу мая 1940-го остатки разгромленных французских войск и огромная часть британского экспедиционного корпуса, прибывшего сражаться во Франции против Германии, оказались заперты на самом северо-востоке страны, у пролива Па-де-Кале, но огромном берегу, куда набрасываются гигантские приливы и где негде укрыться от истребителей-мессершмиттов и бомбардировщиков-хенкелей.
Англичане прислали на поддержку лишь несколько эсминцев и отдельные эскадрильи «Спитфайров» — собственных знаменитых истребителей. Но, строго говоря, не прислали ничего, потому что на кону стояло возможное вторжение немецкой армии в Великобританию, и эсминцы с истребителями были нужны для отражения непосредственной агрессии.
Что ни говорите, правительства всех государств — одинаково циничные и мыслят крупными категориями.
У Черчилля на голом берегу под пулями и бомбами оказалось несколько сот тысяч военнослужащих. Но эсминцы и «Спитфайры» Великобритании были нужнее. Людей, конечно, было жаль, но ничего: бабы еще нарожают. Эту фразу приписывают советскому военачальнику, но, похоже, Черчилль мыслил так же.
Гражданских жаль было меньше. Чтобы вывезти на родину хотя бы часть солдат, английское правительство бросило клич владельцам частных лодчонок: через Па-де-Кале отправиться в Дюнкерк (под обстрелом все тех же мессершмиттов), без всякого оружия и спасти столько людей, сколько удастся.
Англичане — патриоты. Почти без поддержки с воздуха тысячи моторок, маленьких яхт, рыболовецких траулеров поплыли спасать своих брошенных солдат.
Фильм Нолана – об этом небывалом в истории реальном подвиге.
Через пару дней Черчилль наверняка довольно курил сигару, рассевшись в кресле перед камином и попивая любимый сорт армянского коньяка, ящик которого ему регулярно присылал Сталин. Ведь он надеялся, что удастся спасти максимум 30 000 человек. А остальные? Пусть земля им будет пухом! Но английские граждане-мореходы на своих моторных лодчонках и яхтах вывезли с берега Дюнкерка в Англию 338 000 человек, в том числе более ста тысяч французов, которых редкие британские эсминцы, пришедшие в Дюнкерк, если верить фильму, брать на борт отказывались.
Нолан использовал правильный ход: позвал, в основном, молодых актеров с незнакомыми лицами, чтобы добиться большей правдивости. Среди актеров, которые в титрах отмечены особо (титры идут лишь в финале) Кеннет Брана, Киллиан Мёрфи, которого Нолан снимает из фильма в фильм, Марк Райленс (сыгравший легендарного советского разведчика Рудольфа Абеля в фильме Спилберга «Шпионский мост» и получивший за эту роль «Оскара») и еще один любимый актер Нолана Том Харди. Причем Нолан (может, у него шуточка такая по отношению к актеру?) из фильма в фильм прячет его лицо под маской. Тут он — пилот «Спитфайра», его лицо весь фильм закрыто шлемом и кислородным респиратором. Лишь в финале он его снимает и… ба!.. Да это же Харди!
Что в этом хорошего
Фильм Нолана — едва ли не самый детальный и правдивый фильм о войне, снятый в нашем тысячелетии.
Фильм о том, что можно либо жертвовать собой, либо спасаться, что в случае войны означает элементарное: участвовать в ней или нет.
Это фильм о том, что такое спасение и выживание на войне. Воюем вместе — но выживает каждый сам по себе. И зачастую выживание возможно лишь за чужой счет. Уточнение: мы говорим о европейцах. А разница в сознании все же есть. Ведь известно, что практически только наши летчики в воздушных боях шли на таран. Летчики других стран — в редчайших случаях. Первый таран совершил в 1914 году легендарный автор мертвой петли и основоположник высшего пилотажа Петр Нестеров.
Но вот простые британские граждане-моряки в фильме Нолана даже не помышляют о том, чтобы выживать и спасаться.
При этом у Нолана двойственное отношение к ситуации «выжить на войне».
Солдатам, попавшим с окровавленного песка Дюнкерка в абсолютно мирную Англию, где за окном поезда играют дети, а сам поезд такой, что подобных дневных у нас и сейчас нет, стыдно, что они проиграли и сбежали. Кто-то из подобранных в море гражданским суденышком по-детски говорит его капитану: «Отвезите меня домой». Они думают: родина будет их презирать. Они боятся высунуться из окна вагона, с трепетом берут в руки газеты, чтобы узнать, что же про них пишут. А их, оказывается, воспринимают как героев. У нас бы так в Великую Отечественную.
«Вы молодцы, ребята», — по возвращению в Англию говорит кому-то из них слепой старик. «Мы ведь просто выжили!». «Так это и есть героизм», — возражает старик.
Любопытное. Одновременно странное
В фильме почему-то ни разу не названы немцы. Их именуют: враг. Кресты на крыльях немецких самолетов почти не различимы. Если бы не упоминания хенкелей и мессершмиттов, которые молодому зрителю, поди, ничего не скажут, и не догадаешься, что речь идет о войне с Германией. А вот к французу англичане относятся плохо, называют лягушатником, не хотят брать его на борт. Загадка. Может, все дело в том, что именно из-за французов англичане влипли в Дюнкерке?
Примечание
Думаю, «Дюнкерк» с его воздушными боями и постоянными погружениями под воду потопленных судов особенно эффектно смотрится в кинотеатрах IMAX. Ведь он снят в двух форматах, в том числе 3D на 65 мм пленке. То есть это не просто кино, в котором самолеты залетают прямо в зал, но еще и широкоформатное, которое на рубеже 1960-70-х активно делали только в двух странах: США и СССР — и даже строили для него специальные залы — предшественники IMAX (впрочем, я тут не специалист, кто знает ситуацию лучше меня, пусть меня поправит).
