26.07.2017 | Кино
Гай Ричи по-русски и женскиОтечественная абсурдистская комедия «Блокбастер»
В последние годы я твердо усвоил: если идешь на отечественный фильм, то шансов выйти из зала после просмотра, не плюясь по сторонам от раздражения, крайне мало. Нашим режиссерам более или менее удаются авторские социальные драмы (если, конечно, режиссер хороший типа Андрея Звягинцева), изредка – арт-хаус (если режиссер – Сокуров). Кстати, стали удаваться драмы военные. Но вот комедии, за редким исключением, почти всегда провал. Даже если перед комедией режиссер снял неглупую фантастическую притчу.
Но на «Блокбастер» я шел с опаской даже не поэтому. А потому, что хорошо знал режиссера. Наташа Тюльпанова как-то посещала мой критический семинар. Да и вообще девушка эффектная. Нельзя написать объективный текст про человека, которого знаешь.
Второй вариант: режиссеры ненавидят критиков. Ведь по сути своей многие из тех, что орут: «Мотор!!!!!!!!» — люди глубого закомплексованные, психически неуравновешенные, завидующие всему и всем и уверенные, что критиками становятся люди, которые тоже хотели бы стать режиссерами, да не потянули.
Третий и последний вариант: личное знакомство. Это самое страшное. Кажется, Трюффо, побывавший в роли и кинокритика, и кинорежисера, сформулировал главный принцип отношений режиссера и критика: дружить категорически нельзя. Даже если накануне режиссер и критик просто посидели за столиком в кафе, поболтали и выпили по чашечке кофе, то наутро критик, когда должен писать рецензию на новый фильм этого режиссера, оказывается либо трусом, либо подлецом. Если он не пишет все, что думает про этот фильм, стараясь не обидеть режиссера, — он – трус. Если он честно высказывает всё, что думает, он – подлец. Ведь режиссер, прочитав рецензию, заявит окружающим: и с этим гадом мы вчера пили кофе и он прикидывался таким милым, понимающим все мои проблемы!.. Ска-а-атина!
Вот и я теперь в сложной ситуации, когда пишу про фильм Наташи Тюльпановой. Тем более, что она мне всегда чертовски нравилась.
О ЧЕМ ЭТО
Пожалуй, главное, что отличает «Надежду» от аналогичных «онкологических драм» – это возраст героев, бэкграунд, накопленный ими за годы совместной жизни. Фильм трудно назвать эмоциональным – это, прежде всего, история о давно знающих друг друга людях, и без того скупых на чувства, да ещё и вынужденных скрывать от окружающих истинное положение дел.
Одно из центральных сопоставлений — люди, отождествляющиеся с паразитами, — не ново и на поверхности отсылает хотя бы к «Превращению» Кафки. Как и Грегор Замза, скрывающийся под диваном, покрытым простынёй, один из героев фильма будет прятаться всю жизнь в подвале за задвигающимся шкафом.