13.05.2016 | Книги

Близнецы, драконы, вампиры и писатели

15 неновых книг, которые обязательно стоит прочитать, если вы их пропустили.

1. Абрахам Вергезе. Рассечение Стоуна. М.: Фантом-Пресс, 2016. Перевод с английского С. Соколова

Большой, прекрасный и увлекательный роман из постколониальной жизни. Абрахам Вергезе — всемирно известный профессор-медик, поэтому не стоит удивляться, что в центр романа он помещает предмет, знакомый ему лучше всего, а именно медицину. В миссионерской больнице в Эфиопии на свет появляются мальчики-близнецы. Их мать (юная и прекрасная монахиня-медсестра из Индии) умирает, а предполагаемый отец — англичанин-хирург — исчезает, едва успев принять роды. Дальнейшее — хитрое переплетение десятков судеб, пространство от Индии до Нью-Йорка, семейная сага, наложенная на историю распада Британской империи, предательство, экзотика, великая любовь, разрушительная ревность, тайна и, конечно же, медицина. Словом, все, чего только можно пожелать от романа, под одной обложкой.

2. Владимир Динец. Песни драконов. М.: АСТ, Corpus, 2015

«Песни драконов» Владимира Динца очень трудно однозначно локализовать на книжной карте. С одной стороны, это книга про животных — увлекательная и информативная: автор, ученый-биолог, большую часть жизни посвятил изучению крокодилов. С другой — это захватывающая история о путешествиях: вслед за автором читатель будет послушно перемещаться из Южной Америки в Индонезию, оттуда — в Африку, сталкиваясь по дороге с головокружительными приключениями и опасностями. С третьей — это книга о любви: главный предмет исследований Динца — загадочные и не объяснимые в рациональных терминах брачные игры крокодилов. Ну, и наконец, с четвертой — это сложная и поэтичная метафора человеческой жизни и человеческих же взаимоотношений. Словом, штука необычайно странная — и при этом неотразимо обаятельная.

3. Жоэль Диккер. Правда о деле Гарри Квеберта. М.: АСТ, Corpus, 2014. Перевод с французского И. Стаф

Романы про убийства и романы про писателей — множества практически не пересекающиеся. Однако молодой швейцарец Жоэль Диккер ухитряется скрестить два этих почтенных жанра и на выходе получить текст, который хоть сейчас сдавай в музей образцовых пейдж-тернеров. Молодой американский писатель Маркус Гольдман, автор громкого бестселлера, переживает классический кризис «второго романа». Именно в этот момент он узнает, что его старший друг и наставник Гарри Квеберт обвинен в убийстве, совершенном более 30 лет назад. Чтобы спасти Гарри от казни, Маркус берется за расследование (а заодно и за новую книгу — об этом самом расследовании) и, конечно же, в итоге оказывается совсем не там, куда рассчитывал попасть. Формально «Правда о деле Гарри Квеберта» — детектив, да еще какой увлекательный, однако это еще и книга о тайнах творчества (и тайнах вообще), о любви, о времени, о литературе, о дружбе, об «одноэтажной Америке»… Короче, коготок увяз — всей птичке пропасть: если соберетесь читать, не вздумайте назначать встречи и вообще что-то планировать на ближайшие пару дней.

4. Грейс Макклин. Самая прекрасная земля на свете. СПб.: Азбука-Аттикус, Азбука, 2012. Перевод с английского А. Глебовской

Вообще-то «Самая прекрасная земля на свете» Грейс Макклин — книга-событие, международный бестселлер и современная классика, однако у нас она прошла почти незамеченной. Героине Макклин Джудит Макферсон десять лет, и она живет вдвоем с отцом в тихом английском захолустье. Над Джудит смеются одноклассники, ей нельзя смотреть телевизор, а после школы она каждый день отправляется проповедовать евангелие на улицах, потому что так заведено в христианской секте, где они с отцом состоят. Из ненужных коробочек, ваты, цветной бумаги и прочего мусора она выстроила у себя в комнате волшебную страну — Джудит зовет ее «Краса земель» и прячется в этот маленький укромный мир от всех невзгод мира внешнего. И вот однажды в ответ на особо страстную молитву из глубин этой страны к ней приходит голос — голос Бога. Теперь Джудит может творить чудеса — все ее желания исполняются, и никто никогда не сможет больше обидеть ее или папу. Но, как известно, такие вещи никогда не бывают бесплатными. Да и так ли уж верно, что с Джудит говорит именно Бог?.. Вера, безверие, родительская любовь, взросление, одиночество внешнее и внутреннее, страх, обида, несправедливость — обо всех этих трудных вещах Макклин пишет одновременно очень просто (поймет даже подросток) и совершенно пронзительно.

5. Альберт Санчес Пиньоль. Пандора в Конго. М.: АСТ, Corpus, 2012. Перевод с испанского Н. Авровой-Раабен

Представьте себе аристократически старомодный приключенческий роман в духе Жюля Верна или Райдера Хаггарда: начало ХХ века, черная экваториальная Африка, алмазы, дикари, зловещие шорохи тропического леса, английские аристократы в пробковых шлемах… Представили? А теперь возьмите получившуюся картинку, выверните ее наизнанку, добавьте немного фантасмагории, невообразимую любовную интригу, немного социальной сатиры и длинную череду ненадежных рассказчиков — вот теперь вы примерно представляете, как устроена великолепная интеллектуальная игрушка, сконструированная каталонцем Альберто Санчесом Пиньолем. На протяжении всех пятисот страниц автор будет вдохновенно водить вас за нос, раз за разом подсовывая ложные концовки, заманивая в хитрые ловушки и потешаясь над вашей доверчивостью. Однако на выходе вы, скорее всего, скажете ему спасибо — ну, а если почувствуете, что пятисот страниц оказалось маловато, то у Пиньоля на такой случай припасен еще один столь же восхитительный роман — «Холодная кожа».

6. Майкл Ондатже. Кошкин стол. СПб.: Азбука-Аттикус, Азбука, 2012. Перевод с английского А. Глебовской

Букеровского лауреата, канадца Майкла Ондатже все знают исключительно как автора романа «Английский пациент» — пафосного, насупленно серьезного и масштабного. «Кошкин стол» — вещь совсем иной породы: это роман подчеркнуто камерный, негромкий и при всем том положительно прелестный. Одиннадцатилетний Майкл по прозвищу Майна (этим словом в Азии именуют говорящих скворцов) отправляется в неторопливое морское путешествие с родного Цейлона в чужую, незнакомую Англию к матери, которую он почти не знает. Три недели на корабле «Оронсей» становятся для него одновременно последними неделями детства и первым опытом самостоятельной жизни — ведь путешествует Майна в одиночку. Волшебные знакомства, приключения, фантазии, игры, тайны настоящие и выдуманные, романтика морского путешествия, а еще ловко упрятанная в середине всего этого необычная детективная интрига — Ондатже мастерски совмещает взгляд ребенка со взглядом взрослого, каким-то загадочным образом воссоздавая на бумаге призрачный и непостижимый мир детства.

7. Эдмунд де Вааль. Заяц с янтарными глазами. М: АСТ, Corpus, 2013. Перевод с английского Т. Азаркович

Эдмунд де Вааль — знаменитый английский художник-керамист и уважаемый искусствовед, а его первая и пока единственная книга «Заяц с янтарными глазами» — проекция истории семьи автора на историю и культуру Европы последних 150 лет. Унаследовав от предков — богатых, эксцентричных и сумасбродных Эфрусси, выходцев из царской Одессы, позднее расселившихся по всему миру, — коллекцию статуэток нэцке, де Вааль начинает восстанавливать историю этого уникального собрания, а заодно раскручивать клубок своих родственных связей от конца к началу. Просторный, густонаселенный (среди персонажей — как знаменитости вроде Пруста или Рильке, так и люди совершенно безвестные, но от этого ничуть не менее интересные), сдержанно-прохладный даже тогда, когда речь идет о вещах по-настоящему трагических, текст де Вааля — прекрасное, исключительно терапевтичное чтение. Спокойное, мудрое, неторопливое, связывающее все со всем и укрепляющее в читателе веру в человечество.

8. Олег Зайончковский. Петрович. Сергеев и городок. М.: АСТ, Редакция Елены Шубиной, 2012

В конце мая — после долгого перерыва — у Олега Зайончковского выйдет новый роман, поэтому сейчас самое время вспомнить первые (и, пожалуй, лучшие) вещи писателя: повесть «Петрович» и роман в рассказах «Сергеев и городок». Олег Зайончковский живет в подмосковном промышленном Хотьково, а на жизнь зарабатывает ремонтом всевозможной техники — об этом, собственно говоря, и пишет. Однако то, что у любого другого автора превратилось бы в провинциальную чернуху, у Зайончковского становится фундаментом для текстов безупречно правдивых и узнаваемых, но в то же время на редкость светлых и радостных. Эта уникальная в нашей литературе способность — видеть окружающую жизнь стереоскопически, одновременно и прекрасной, и такой, как она есть — делает Зайончковского одним из самых приятных для чтения авторов, пишущих сегодня по-русски.

9. Мария Галина. Автохтоны. М: АСТ, Жанры, 2015

Мария Галина едва ли не лучше всех в отечественной литературе умеет напустить тумана, запутать ошарашенного читателя в трех соснах, колдовскими песнями завлечь в гиблую трясину, а после снова вывести на тропинку, отряхнуть и как ни в чем не бывало ласково подтолкнуть в спину — дескать, иди, родной, не оборачивайся. Ее третий по счету большой роман «Автохтоны» — той же ведьмовской породы: читатель проваливается в него с головой, а после, вынырнув на поверхность, еще долго гадает, что же это было.

В безымянный город, более всего похожий на Львов, приезжает такой же безымянный герой. Формально он вроде бы собирает материал для научной статьи о полузабытой театральной постановке восьмидесятилетней давности, единственный показ которой плавно перетек в таинственную оргию. Однако чем дальше продвигается его работа, тем более фантастичным становится повествование: прошлое, которому давно полагалось упокоиться в бозе, начинает проступать в настоящем, герой оказывается не тем, за кого себя выдает, да и вся «театральная» история приобретает пугающе вневременные, архетипические черты. Если вы любите прозрачные концовки, четкую повествовательную структуру и ясные месседжи, то «Автохтоны» не для вас. Но если вы чувствительны к магии и, в общем, не прочь прогуляться по волшебным топям вслед за болотным огоньком, берите этот роман, не раздумывая.

10. Дэн Симмонс. Террор. М.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2015. Перевод с английского М. Куренной

Дэн Симмонс — писатель сугубо коммерческий, но это тот уровень коммерции, к которому никто из отечественных сочинителей даже близко не подбирался (и вряд ли подберется). Прославившись в начале 1990-х годов эпической космооперой «Гиперион», в нулевых Симмонс перешел к фантастике принципиально иного толка. Сегодня его делянка — пространство альтернативной или криптоистории: любовно восстанавливая прошлое и населяя его тщательно прописанными, объемными героями, Симмонс попутно вскрывает тайные — по большей части совершенно ирреальные — причины, лежащие в основании общеизвестных событий и фактов. Лучший из этих «поздних» симмонсовских романов «Террор» переносит читателя в викторианскую Англию — вернее, в арктические льды, куда в поисках северо-западного прохода отправляются сразу два британских исследовательских судна. Ледовый плен, битва не на жизнь, а на смерть с суровой природой, мороз, нехватка угля и продовольствия. И еще — не следует забывать, с каким жанром мы имеем дело — безымянное, не оставляющее следов чудовище, по одному губящее членов экипажа… Коротко говоря, может, и не великая литература, но аттракцион самого высокого качества.

11. Петр Гуляр. Забытое королевство. М.: АСТ, Corpus, 2012. Перевод с английского А. Пономаревой

С большим отрывом лучший образчик книги о неизведанных краях и дальних странствиях. Ее автор, наш соотечественник Петр Гуляр, после октябрьской революции отправился в эмиграцию, однако не в Европу, как большинство его товарищей по несчастью, а в Китай. В Поднебесной Гуляр не только принял даосизм (самую закрытую и эзотеричную из традиционных религий Китая), но и вообще адаптировался настолько хорошо, что даже сумел поступить на госслужбу — немыслимый успех для иностранца. В качестве сотрудника министерства промышленности Гуляр отправился в предгорья Тибета — в богом забытую провинцию Лицзян — поднимать там кооперацию, а заодно исследовать быт и нравы местного населения. Его воспоминания о семи годах (стоит уточнить — семи очень счастливых годах), проведенных в этих местах, и составляют костяк книги. Горные племена и красочные обряды, волшебные пейзажи и приключения, наблюдения и открытия — если в эти выходные вы прозаично сидите дома или на даче, то «Забытое королевство» с успехом заменит вам самое увлекательное путешествие.

12. Йен Пирс. Падение Стоуна. М.: АСТ, 2012. Перевод с английского И. Гуровой, А. Комаринец

Не путайте со Стоуном из пункта 1 — это совсем другой Стоун, не имеющий со Стоуном Абрахама Вергезе ничего общего, кроме фамилии. Оксфордский историк Йен Пирс — признанный мастер глубокого погружения в прошлое, и на сей раз он ныряет в эпоху накануне Первой мировой войны. Из окна то ли выбросился, то ли выпал крупный финансист, его безутешная вдова (красавица на тридцать лет младше) не вполне искренне оплакивает свою утрату, молодой и настырный журналист вынюхивает сенсацию, пожилой сотрудник разведки с паучьей тщательностью плетет хитрую международную интригу… Разложенный на три голоса, роман Пирса поочередно прикидывается то французским физиологическим романом, то классическим викторианским детективом, то конспирологическим триллером в американском духе, то академичным и суховатым пособием по исторической экономике… Умный, сложный, великолепно выстроенный, в равной мере дающий пищу и для ума, и для сердца — текст Пирса, помимо прочего, максимально просто и наглядно объясняет читателю механизмы зарождения и эскалации военных конфликтов. Знание, которое в наше время едва ли кто-то рискнет назвать избыточным.

13. Феликс Пальма. Карта неба. М.: АСТ, Corpus, 2014. Перевод с испанского В. Капанадзе

Еще одна интеллектуальная игрушка из Испании — пожалуй, даже более затейливая и изящная, чем «Пандора в Конго» Альберто Санчеса Пиньоля. Строго говоря, это вторая часть дилогии (первая — «Карта времени» — вышла парой лет раньше), но читать их можно и по отдельности, и в обратном порядке. В центре книги — английский фантаст Герберт Уэллс и его роман «Война миров»: именно этот текст служит своеобразным игровым полем, на котором Пальма возводит, рушит и снова возводит свои диковинные воздушные замки. Три вроде бы независимые авантюрные истории про путешествия в пространстве и контакт с внеземными цивилизациями сложнейшим образом перекрещиваются, отражаются друг в друге, оказываются не тем, чем кажутся поначалу, потом снова не тем, а после — опять тем же самым, но как-то совсем по-другому. Словом, черт ногу сломит, голова кругом и сплошное читательское наслаждение.

14. Мария Елиферова. Смерть автора. М.: Гаятри, Livebook, 2007

В середине нулевых годов казалось, что юная аспирантка филфака Мария Елиферова — это если не Акунин в юбке, то где-то близко. Надежды оказались тщетны, Елиферова очень быстро завязала с литературой, однако этот роман (первый из двух опубликованных) заслуживает самого пристального внимания. Лондонское общество 1910-х годов фраппировано выходом необычного романа — вампирик-хоррора «Мирослав Боярин». В то время как интеллектуалы на разные голоса спорят о его художественной и этической ценности, автор нашумевшей книги — второсортный пожилой литератор Алистер Моппер — не находит ничего лучше, чем предъявить публике прототипа главного героя: таинственного славянина с бездонными глазами, имеющего странное обыкновение прятать горло под объемным шарфом. Надо ли говорить, что последствия этого шага оказываются весьма примечательны… Зажигательный и бойкий, местами по-настоящему грустный и страшный, местами уморительно смешной, роман Елиферовой весело обыгрывает и моду на вампиров, и идеи философии постструктурализма, оставаясь при всем том еще и отличным примером крепкого жанрового чтива. В общем, жалко, что Елиферова больше не пишет — и хорошо, что хоть что-то написала.

15. Даниэль Кельман. Измеряя мир. М.: АСТ, 2016. Перевод с немецкого Г. Косарик

Российский читатель плохо знаком с современной немецкоязычной литературой и на всякий случай относится к ней с опаской — только этим можно объяснить тот удивительный факт, что вот уже второе издание чудесного, остроумного и познавательного романа молодого австрийца Даниэля Кельмана остается у нас практически незамеченным. «Измеряя мир» — своего рода парная биография, сравнительное жизнеописание двух великих немецких ученых XVIII века. Карл Фридрих Гаусс был мизантропом и домоседом, Александр фон Гумбольдт, напротив, объездил весь мир, а кроме того обладал ярким темпераментом и поистине огненной харизмой. Сопоставляя и анализируя их методы познания мира (собственно, вынесенные в заглавие способы его «измерения»), Кельман в то же время пишет не историю науки, но скорее историю человеческого духа во всем его причудливом многообразии.

Источник: Meduza, 30 апреля 2016,