28.01.2006 | Книги

И на Рублевке любить умеют

Этнографическая зарисовка из жизни неизвестных науке племен

Одна дамочка была очень несчастна и поэтому все время нюхала кокаин, запивая его вином. Муж у нее был хороший, богатый, одевался со вкусом, но иногда закрывал ей лимит на кредитке. Еще дамочку очень обижало, что муж ушел из налаженного отцовского бизнеса, чтобы заняться собственным, совершенно не подумав о ней с сынишкой. У нее была Проблема – она хотела бы чем-то заняться, но не знала чем. А пока она в компании подруг и сутенеров делала вид, что она героиня романа маркиза де Сада (впрочем, не факт, что она читала этого автора).

Такова завязка нового романа Оксаны Робски. Завязка довольно долго буксует, и поэтому герои кочуют по московским и рублевским кабакам и квартирам, пытаясь занять себя хоть чем. Попутно героиня пытается иронизировать над собой и тем образом жизни, который принят в ее изысканном кругу. Получается плохо.

Завязнув окончательно в коксе, выпивке и нудных как бы оргиях, Робски пытается оживить себя и читателя и преподносит нам первый труп – самоубийство подруги. Потом, как писал Аверченко, все заверте... В том смысле, что героиню и ее подруг осеняет богатая мысль: открыть женское охранное агентство «Никита» ( ударение на втором слове, от фамилии героини Никитина), потом, отчаявшись хоть как-то выстроить сюжет и слепить что-то удобоваримое, нам преподносят историю с похищением, от героини даже уходит муж и она страдает, но все кончается очень хорошо.

Книга предназначена любителям этнографических зарисовок из жизни неизвестных науке племен или вообще всем тем, кто интересуется этологией – наукой о поведении животных. Представьте себе, что гусеница или муравей вдруг научились писать и поведали о нравах и обычаях муравейника или еще какого насекомого сообщества.

Сообщество конечно странное, но ведь и природа этих божьих тварей совсем иная, непохожая на человеческую. Правда, наша научившаяся писать гусеница очень старается убедить нас, что как раз природа членов этого сообщества именно что человеческая – в духе бессмертного произведения, сводится к сакраментальному: «И крестьянки любить умеют». Более того – наш (кстати – кто? автор? этнограф? ну не писатель же в конце концов – в общем, я затрудняюсь дать дефиницию), пусть будет мадам Никитина (как героиня - книга отчасти автобиографическая). Так вот она еще очень старается сделать свое сочинение ироничным и как бы отстраненным. Она как бы говорит нам: вот, смотрите, если я осознаю собственное ничтожество и даже пытаюсь его высмеивать – значит, не так все со мной плохо? Значит, я не такая, как все прочие, населяющие нашу Зону – жестокие, пустые, скучающие и безумно скучные нелюди? Я же вот сына люблю, да и мужа в общем тоже. Мне даже домработницу жалко, которую из-за моей оплошности, видимо, покалечили. Да и другие тоже не так уж плохи – они конечно, если их всерьез разозлить, легко загрызут лучшую подругу, но вообще-то милые и тоже хотят любить. Как и ты, читатель!

В общем, научившаяся писать гусеница – аттракцион забавный, но не слишком. Кто ж нынче писать не умеет! – все, буквально все, от бывших топ-моделей до поп-звезд легко и бодро осваивают нехитрую, как им кажется, науку складывать слова. Издатели извлекают свою несомненную пользу, пипл хавает, гусеницы торжествуют, потому что все они хотят прославиться и хоть чуть-чуть сойти за человеков.

Источник: InOut.Ru, 17.01.2006,