24.01.2006 | Архив "Итогов" / Общество

С точки зрения права

Мы расхлебываем последствия правового нигилизма, а иногда и невежества.

Из "Договора о добрососедстве, партнерстве и сотрудничестве между СССР и ФРГ".  Статья 16:Союз Советских Социалистических Республик и Федеративная Республика Германия будут прилагать усилия для сохранения находящихся на их территории предметов и памятников культуры другой стороны.Они согласны в том, что пропавшие или незаконно вывезенные ценности, находящиеся на их территории, должны возвращаться владельцам и наследникам.

Текст: Марк Богуславский

С просьбой разъяснить правовые аспекты реституции "Итоги" обратились к Марку Моисеевичу Богуславскому - одному из крупнейших специалистов по международному праву, непременному участнику российско-германских переговоров о "трофейном искусстве".

Прежде всего необходимо разобраться с терминами. Средства массовой информации во всем мире часто говорят о "трофеях", "военной добыче". С одной стороны, провозглашаются требования вернуть немецкие трофеи, а с другой - вернуть трофеи советские. Но с юридической точки зрения это некорректно. Проблема гораздо сложнее.

Когда римляне вывозили что-то из Греции или с других территорий -  это было нормально. Никому не приходило в голову осуждать Ивана Грозного за то, что он пополнял свою знаменитую библиотеку древними книгами, захваченными во время военных походов. Когда Наполеон привез в Париж коней с площади Св. Марка в Венеции - это уже было не совсем нормально, но терпимо, поскольку право победителя на добычу еще существовало.

В ХХ же веке признали, что культурная ценность не может рассматриваться как трофей или военная добыча. Эта норма была закреплена в Гаагских конвенциях 1899 и 1907 годов. Но в том же ХХ веке, после первой мировой войны, возникла еще одна юридическая конструкция. В так называемых договорах Версальской системы, заключенных с кайзеровской Германией и ее союзниками, появилось понятие ответственности за агрессию.

Эта ответственность предполагает возмещение ущерба, причиненного агрессией, и может выражаться в двух формах - репарациях (возмещение деньгами, товарами, оборудованием) и реституции. В переводе с латинского реституция означает "возврат в первоначальное состояние". Когда мы говорим о реституции (возвращении) памятников культуры, которые были вывезены фашистской Германией с нашей территории, то имеем в виду ее ответственность как агрессора за причиненный нам ущерб.

Суть разногласий

С Германией так и не был заключен мирный договор, в котором могла бы быть предусмотрена ответственность за агрессию. Такие договоры в 1947 году были подписаны участниками антигитлеровской коалиции, в том числе и СССР, с союзниками Германии - Италией,  Венгрией и другими, и понятие ответственности за агрессию в них есть.

Германская сторона ссылается на договоры 1990-1992 годов, заключенные ею с СССР и Россией, где есть статья о возвращении незаконно вывезенных культурных ценностей. Но ее формулировка очень расплывчата. Непонятно, что следует понимать под "незаконно вывезенным"?

Мы считаем, что агрессора и жертву агрессии нельзя ставить на одну доску. И потому все, что вывезли немцы, является априори незаконным. Немцы же рассматривают  как  "незаконно перемещенные" не только ценности, вывезенные фашистской Германией с наших территорий, но и то, что было вывезено из Германии в СССР.

Есть и другие расхождения. Российская сторона считает, что если ценности уничтожены, погибли, исчезли - то есть их невозможно вернуть, то следует говорить о так называемой компенсаторной реституции - возмещении ущерба аналогичными предметами. Те ценности, которые были законно вывезены из Германии и находятся у нас, могут считаться компенсацией российских утрат. Немецкая же сторона не признает понятия "компенсаторная реституция".

 

Что такое "законно вывезенное"

В то время, о котором мы говорим, Германии как государства вообще не существовало: существовал Контрольный Совет стран-союзниц, а в его администрации - Отдел по реституции. Законным мы считаем вывоз, осуществленный на основе решений Контрольного Совета, Советской военной администрации в Германии, законов о денацификации Германии и  о военных преступниках. Незаконный вывоз - это когда наши военные самовольно брали с собой рисунки Дюрера или Рембрандта. Все, что вывезли незаконно, по моему мнению, надо возвращать. Например, рисунки из знаменитой Бременской коллекции. Виктор Балдин, который их незаконно вывез, но одновременно и спас, уже много лет безуспешно пытается вернуть рисунки в Германию.

 

 О Лувре и Британском музее

Часто можно услышать такой аргумент: если начать возвращать, то в итоге придется расформировать Лувр и Британский музей, которые хранят огромное количество трофеев. Споры об этих коллекциях ведутся до сих пор. В ЮНЕСКО даже есть специальная комиссия, занимающаяся подобными проблемами. Но, как я уже говорил, ответственность за агрессию - это норма ХХ века,  раньше ее  не было. С другой стороны, "трофеи" из Лувра и Британского музея доступны каждому - их никто никогда не скрывал. А многие шедевры, вывезенные из Германии, почти полвека были спрятаны от людей. Это нехорошо. Переговоры нужны, чтобы покончить с неопределенностью, тайнами и сенсационными разоблачениями с той и с другой стороны. А они не сдвинутся с мертвой точки, пока в России не будет принят соответствующий закон.

 

Закон необходим

Поначалу я не был убежден, что нужно принимать специальный закон о "перемещенных ценностях", достаточно усовершенствовать межгосударственные договоры и положение о Государственной реституционной комиссии. Но ход переговоров убедил меня в обратном. Во-первых, выяснилось, что международного законодательства недостаточно. Для нас  неубедительны ссылки Германии на Гаагские конвенции, немецкая сторона не принимает принцип компенсаторной реституции. Мы даже не можем опереться на многостороннюю конвенцию ЮНЕСКО о незаконном ввозе и вывозе культурных ценностей, поскольку Россия в ней участвует, а Германия - нет. Отношения зашли в тупик. Наш подход к проблеме должен быть закреплен юридически хотя бы во внутреннем законе. Это будет способствовать ясности и усилит нашу позицию на переговорах.

Во-вторых, по своему статусу Государственная реституционная комиссия может только давать рекомендации, а кто внутри страны должен принимать решения о передаче культурных ценностей - исполнительные или законодательные органы - не определено. При этом единственная рекомендация комиссии - о возврате Германии  привезенной Балдиным Бременской коллекции - так до сих пор и не выполнена. Я считаю, что решать должна исполнительная власть - Президент или кабинет министров. Если же это право будет отдано законодательной власти, то есть Федеральному собранию (а многие парламентарии настаивают именно на этом), то по каждому конкретному случаю надо будет принимать отдельный закон. Во что выльется такая процедура - легко себе представить.

Кроме того, я пришел к выводу, что большая часть проблем и уязвимость нашей позиции связаны с тем, что в свое время не был определен правовой статус привезенных к нам в 1945 году ценностей, которые упрятали в секретные хранилища и на десятки лет вывели из культурного оборота. Чья это собственность? Согласно знаменитому решению Президиума ЦК о передаче ГДР сокровищ Дрезденской галереи, они находились в СССР на временном хранении, то есть не являлись нашей собственностью, компенсирующей утраты. Были и другие формулировки - ужасная путаница.

 

У нас политические интересы всегда стояли над правом

Сегодня мы расхлебываем последствия  правового нигилизма, а иногда и невежества. Возвращение Дрезденской галереи было прежде всего политическим решением. Юридический статус вещей тогда никого не интересовал. Если бы он был определен сразу, при вывозе, наша правовая позиция стала бы более сильной. И вновь мы упираемся в необходимость закона, устраняющего неопределенность.

 

О проекте закона

Недавно думский Комитет по культуре решил представить на рассмотрение Государственной думы проект закона "О праве собственности на культурные ценности, перемещенные на территорию Российской Федерации в результате второй мировой войны", составленный при участии профессоров Е. Т. Усенко и В. С. Позднякова. К  этому проекту у меня как у эксперта есть ряд замечаний. Например, право принятия решений о передаче ценностей принадлежит здесь Федеральному собранию. Я уже говорил о недостатках такого подхода.

Далее. Все культурные ценности, перемещенные на территорию России, объявляются  федеральной собственностью, за исключением: ввезенных самовольно (то есть частным образом); собственности религиозных и благотворительных организаций; предметов, конфискованных немцами в оккупированных ими странах  в связи с расовой, религиозной и национальной принадлежностью владельцев, а затем попавших в Россию. Но сторона, желающая их вернуть,  должна представить соответствующие доказательства.  Существенным здесь является то, что заявлять претензии может только государство. По проекту закона иностранные собственники, их наследники и негосударственные организации не могут обращаться в российские суды с имущественными претензиями. В статье 18 говорится прямо: "...претензии физических и юридических лиц, муниципальных органов, общественных и иных организаций и объединений к  р а с с м о т р е н и ю  н е  п р и н и м а ю т с я...".

 

Проще говоря

Процедура возвратав этом случае будет выглядеть примерно так: польский (голландский, французский) гражданин Х  желает вернуть картину, конфискованную у него фашистами и оказавшуюся на территории России. Он обращается к правительству Польши. Оно, в свою очередь, обращается в соответствующий российский государственный орган и предъявляет доказательства гражданина Х на право владения этой картиной. Государственный орган рассматривает доказательства и рекомендует Федеральному собранию принять соответствующий закон по поводу этой картины. А решать уж будет Дума.

При этом возникают противоречия не только с международной практикой, но нарушается  и ряд наших законов - прежде всего, Конституция, Гражданский кодекс, Гражданско-процессуальный Кодекс и Закон 1981 года о правовом положении иностранных граждан. В СССР любой иностранец имел право на судебную защиту.

Если такой порядок будет принят, эти ценности автоматически станут "невыездными". За границей на них может быть наложен арест. Их прежние владельцы или наследники могут сказать, что они не фашисты и никакого отношения к агрессии не имели, а мы ставим их на одну доску с военными преступниками и вообще не уважаем частную собственность! С частными владельцами лучше договариваться или решать вопросы в суде, как это делается в других странах. В этом вопросе у меня есть некоторый опыт. За последние несколько лет я участвовал в ведении двух крупных дел во французских и немецких судах. Одно - по поводу картин французских импрессионистов (иск Ирины Щукиной), второе - о Доме российской науки и культуры в Берлине. Оба дела были выиграны российской стороной. Нам не надо, по старой привычке, бояться обращения в суды, иностранные в том числе. Другое дело, что это очень дорогостоящая и длительная процедура.

ОТ РЕДАКЦИИ:
Внимательно прочитав законопроект, мы обратили внимание на одну странную вещь - в нем нет ни слова о судьбе российских культурных ценностей, оказавшихся в других странах. Создается впечатление, что авторов они просто не интересуют. А вот депутатов Н. Воронцова, А. Гербер, А. Нуйкина и других, предложивших в конце прошлого года еще один вариант законопроекта, этот вопрос волновал. В их проекте была даже отдельная глава под названием "Режим культурных ценностей, перемещенных в результате второй мировой войны из СССР". Была там и статья под "крамольным" названием "Частная собственность", согласно которой иностранные граждане имеют возможность обращаться в российские суды. Кстати, по этому проекту право принимать решения о возврате культурных ценностей принадлежит президенту, а не Федеральному собранию. Но думский Комитет по культуре сделал свой выбор.

Источник: "Итоги", №1, 14.05.1996,